И наконец, в-четвёртых и в-главных. Я пока ещё здесь начальник. И знаю обо всех проходящих через портал как с той, так и с этой стороны. Надо ли мне тебе говорить, что прохождение через портал эльфа не было зарегистрировано не только за последний период, но и за всё известное мне время существования портала, и я уверен, вообще всех порталов? Ну как?
– Впечатляет, – ошарашенно отозвался Семён. – А может, он под чужим обликом прошёл? Шадриком, там, каким обернулся?
– Нет. – ВэВэ поморщился. – Не говори того, чего не знаешь. Наверняка в силах эльфа создать облик, который обманет любого, но через портал он под ним пройти не сможет. Но это неважно. Неважно даже то, что в теории можно пройти и не через портал, а где-нибудь в окрестностях. Не будем плодить сущностей. Тем более что надобности в этом нет. Скорее всего, никакого эльфа ты не видел.
– Да не вру я! – вспылил Семён.
– Не перебивай! Я же сказал, что верю тебе. Ты видел то, что тебе показали. Кто-то, какой-нибудь рауш, келем или, скорее всего, шадрик надел облик эльфа и его тебе продемонстрировал. Со вполне предсказуемыми последствиями и насквозь непонятной целью.
– Извините, Владимир Вячеславович. Думаете, шадрик? Пошутил, что ли?
– Может, пошутил, а может, и нет. Пусть тебя их добродушный вид не обманывает. По некоторым нюансам души они похлеще чеченцев будут. Кстати, у тебя же среди них приятель есть? Вот ему и расскажи своё чудное виденье. Вдруг что умное присоветует.
– А можно? Я имею в виду, вдруг это он и был?
– Какая разница, хуже не будет. Если он причастен к этому случаю, он и так всё знает. А если не причастен, то мог что-то слышать от своих. Происхождение феномена явно с той стороны, из наших так шутить некому, а слухами земля полнится. Порасспрашивай ненавязчиво, потом мне расскажешь.
– Как скажете, Владимир Вячеславович. Семён поднялся и пошёл к своему столу.
– Погоди. Докладную напиши. Можешь в одном экземпляре.
Вопреки желанию, с Оскаром Семён в тот же день не встретился. Сразу после обеда вернулся Ваня Иртыш, его два часа разгружали всем отделом, потом до вечера монтировали стенд. Пришёл Рудчук со второго этажа, ходил вокруг полусобранного стенда и облизывался. Ему непременно хотелось запустить его прямо сейчас. На другой день пошли привычные для всякой российской техники проблемы. Рост-Приборовский сверхточный сверхстабильный источник питания (аналогов в России нет, зарубежные в десятки раз дороже) упорно держал на основном выходе ток, завышенный раза в полтора, хотя на контрольном демонстрировал полный порядок. В результате преобразователь выдал такой уровень девиации, что у Рудчука чуть нервный припадок не случился. Вдобавок для подключения восьми субблоков-сателлитов вместо кабелей в поставку были элегантно подложены шестнадцать хитромудрых разъёмов и восемь кусков очень многожильного провода. Проблема, как выяснилось позже, заключалась в том, что разъёмов-пап было девять, а мам, самое печальное, – семь. Технику, которому отдали паять кабеля, это было глубоко фиолетово, поэтому с Аранаутова, стоящего у последнего восьмого субблока и держащего в руках кабель папа-папа, можно было ваять аллегорическую статую «Растерянность». Или даже «Обалделость».
Таким образом, с Оскаром Семён смог встретиться только через два дня.
Оскар сидел на своём любимом месте и поглощал пиво. Три бутылки «Балтики» стояли уже пустые, ещё две ждали своей очереди.
– Шадрик, – сообщил Оскар.
– Шадрик, – согласился Семён.
– У тебя задумчивый вид сегодня, – сказал Оскар. – Садись, выпей пива и забудь о проблемах хотя бы на время.
– Я третьего дня в автобусе эльфа видел, – не стал тянуть резину Семён.
– Это и есть причина глубоких размышлений, следы которых столь явственно читаются на твоём лице? – Шадрик прищурил глаза, что означало веселье. – Друг мой, поверь старику, ты стал жертвой розыгрыша.
– Да нет. То есть, может быть, и стал, но думал я сейчас не об этом. А о своей работе. Но это тебе неинтересно, поэтому я сказал тебе об эльфе. Потому что об эльфе тебе, наверно, интересно.
– Не очень интересно.
– Угу. – Семён почему-то почувствовал досаду.
– А что тебе твой покровитель сказал?
– То же самое. Что меня надули. Но встревожился. Сказал, чтобы я с тобой поговорил.
– Э… – Оскар прищурился сильнее. – Может, он меня подозревает, а? Скажи ему, пусть не тревожится. Вредно это, да и незачем. Если бы я захотел вас обмануть, я бы обманул, поверь мне. А твой обманщик – совсем плохой обманщик, молодой, видимо.
– Почему?
– У пошутившего над тобой не хватает чувства меры. Это очень распространённая ошибка, особенно среди молодых. Если я скажу тебе, что уронил серебряную монету в лужу перед входом в это злачное заведение, возможно, я смогу ранним утром наблюдать тебя, старательно её осушающего. Это будет означать, что моя шутка удалась. Если же я скажу, что уронил туда бриллиант размером с кулак, это будет означать, что у меня нет чувства меры. Понимаешь?
– Понимаю. Погоди, так ты не терял монеты… ээ… когда это было? На прошлой неделе вроде?
Оскар совсем зажмурился:
– Я слишком стар, чтобы перепрыгивать лужи. А ходить в мокрой обуви я и в молодости не любил. У вас хорошая еда и хорошее питьё, но погода, на мой взгляд, никуда не годится. Вам надо над ней поработать.
– Сентябрь же, – растерянно сказал Семён и расхохотался.
– Не оправдывайся. – Шадрик открыл глаза. – Какой он, ша велар, которого ты видел?
– Я шефу его описал. Шеф сказал, что он – эльфийский принц и чего-то ищет.
– Райе, стало быть. Какого клана, не сказал?
– Всехнего. Самого большого. Или самого главного.
– Ар-Шавели. Аэ. Это уже не с кулак бриллиант, а с корову. Совсем глупая шутка. Совсем не смешно.
– Вот и шеф сказал, что плохая шутка.
– Умный он, твой шеф. Только слишком умный. Скажи ему, чтобы не беспокоился. Я поговорю с моим родом – если что узнаю, скажу тебе.
– Спасибо, – с облегчением сказал Семён.
– Потом благодарить будешь. И…
– За мной не заржавеет, – поспешно сказал Семён и явно попал в точку: Оскар выглядел довольным донельзя.
– Дня через три, – сказал Оскар и, увидев удивление собеседника, добавил: – Сейчас у моего рода… праздник. Все там, – он махнул рукой в сторону объекта, – завтра кончится. Я сам только сегодня утром вернулся.
– То-то я смотрю, все ваши куда-то пропали. А что сам не сходишь?
– Я же говорю, сегодня утром через врата проходил. Завтра обратно пойду, ещё через день вернусь – те же два дня. И голова разболится. Ноги ещё утруждать. Лучше здесь буду.
