- Куда ты лезешь? В пески? - зло добавил он.
- Ты можешь загорать под искусственным солнцем. - тихо сказал Тибснорг.
- Ну и что, дурень!? Да чего это стоит? Ты можешь иметь кучу баб, даже если у тебя нет ничего, кроме желез. Железы - самое дорогое... Все остальное, все мясо стоит не больше 600-800 монет.
- Физически у меня все в порядке, - пробормотал Тибснорг, - только нарушения периферической нервной системы.
- Это еще дешевле... не отобьешься от баб... разорвут тебя на кусочки... жить, не умирать!... Эх, парень...
Тибснорг подумал: может, рассказать ему про Тиб, но не решился, и на этом разговор прервался.
Аб Дрингенбум был единственным человеком, с которым Тибснорг поддерживал постоянный контакт, если не считать банальных приветствий, которыми он обменивался со случайными знакомыми в столовой. По сравнению с Комнатой он вел теперь одиночный образ жизни. Он не искал контактов с другими людьми, живя воспоминаниями. Женщины, которых он встречал в столовой или в коридорах, не могли равняться Тиб: они были некрасивые или уродливые. И хотя он стал, в соответствии с правилами, носить красную нашивку, которая означала, что он не нейтральный, это ни в малейшей степени не изменило его поведения. Разве что стал суше обращаться с женщинами, которые теперь чаще заговаривали с ним. Может быть, и в самом деле, если бы он носил две нашивки, означающие полные возможности, происходило бы то, о чем говорил Дрингенбум, но так по крайней мере, ему жилось спокойнее.
Через несколько дней Аб принес мрачную весть.
- У меня рак, - глухо сказал он, глядя в тарелку с супом, невкусным, слизистым, но содержащим полный комплект витаминов и микроэлементов.
- Ну и что. У половины людей рак. - Тибснорг пожал плечами.
- У меня уже в фазе С - добавил Дрингенбум.
- Но ведь у тебя есть 1620 монет, вылечишься... - Снорг не казался слишком взволнованным.
- 1648 монет, - поправил его Дрингенбум, - но и этого мало. Он очень быстро прогрессирует. На лечение уйдет по крайней мере полторы тысячи... И я никогда не куплю себе...
Тибснорга раздражала его вульгарность.
- А почему дотянули до фазы С? Болезнь слишком запущена. Ты можешь подать жалобу в медицинский отдел.
- Это моя вина. - сказал Дрингенбум, - я не обследовался, это дорого, а мне хотелось побольше собрать денег, пока индикатор совсем не покраснел.
- Но ведь тебе полагается бесплатная медицинская помощь, как любому человеку...
- Благодарю... - глаза Дрингенбума были матовыми и угасшими, выговор был нечетким, сказывалась плохо прооперированная заячья губа, - оставят мой мозг, глаза и часть нервной системы, а остальное удалят и сожгут, скажут, что для пересадки не годятся из-за заражения. А потом посадят меня управлять экскаватором в шахте или на конвейер...
- Я думаю, что они умеют лечить по-другому, не заменяя больные органы, но не говорят об этом, потому что это невыгодно, намного уменьшилась бы потребность в трансплантантах. - Тибснорг говорил это, а сам думал: 1648 монет - почти столько, сколько стоит все тело Тиб. А ведь Абу и так недолго осталось... индикатор у него уже совсем темный... Сколько органов он себе купит? Двенадцать? Четырнадцать? В конце концов все равно потеряет тело, а это для него хуже смерти. Как получить эти деньги?
Дрингенбум молча смотрел на него.
10
После этого Дрингенбум изменился. Он стал более скрытным и менее уверенным в себе. Когда Тибснорг рассказал ему о Тиб, принял это неприязненно, но спокойно. Он считал, что в этом нет ни малейшего смысла, и что Тибснорг должен искать женщин среди людей, а не в биологических материалах. Тем более, что стоимость всей Тиб так высока, что на нее нужно копить всю жизнь, а за это время другие раскупят разные части ее тела.
Зато он согласился взять Тибснорга с собой в поездку. Аб возил добычу с ближайшего карьера на большом грузовике.
Машина шла довольно долго по пыльной дороге, виляющей между холмами, покрытыми серой пылью. Ветер бросал пыль в грузовик.
- Достаточно несколько вдохов этой пыли... - Дрингенбум ощерил зубы за несимметричными губами.
Тибснорг со страхом посмотрел на него.
- У меня хорошие фильтры, хватит на несколько тысяч вдохов... рассмеялся Дрингенбум.
Карьер был руинами старого города, из которых извлекали металл. Огромный экскаватор вгрызался в разрушенную железобетонную конструкцию давнего здания или фабрики. Дрингенбум ждал в очереди таких же машин. Наконец несколько ковшей железобетона, пыли и щебня загружено и в его машину.
- Каждый день я делаю четыре, пять маршрутов... мне всегда сообщают из информационного центра оптимальную трассу, на которой самый низкий уровень излучения... Но он часто меняется... Когда дует ветер, или идет дождь или снег.
Дрингенбум показал пальцем на экранчик.
- А это реальный уровень излучения. Сегодня он низкий, а иногда звенит так, что страшно ехать... В такие дни нам платят две-три монеты дополнительно.
На обратной дороге он разрешил Тибсноргу немного повести машину. Управление сводилось к выдаче поправочных указаний, потому что грузовиком правил непосредственно процессор.
- В случае чего компьютер сам доведет машину... - сказал Дрингенбум, - если я ослабну или вдруг помру, добыча должна поступить по назначению...
На одном из холмов стоял одинокий домик, наполовину занесенный пылью. Он целиком сохранился, цела была крыша, двери и стекла в окнах.
- Хотел бы я жить в этом домике... - сказал Дрингенбум, - а не в городе.
- На поверхности?
- Твоя квартира тоже расположена на поверхности, Тибснорг. Под соответствующим прикрытием жить можно...
11
Наконец наступил день, который должен был когда-нибудь наступить. День, который Тибснорг представлял себе во множестве различных вариантов, но никогда не думал, что этот день застанет его таким неподготовленным. Он работал, как обычно, за экраном визора. Его сбережения составляли 48 монет и 320 монет отложенного кредита. На экране появилось очередное предложение. Ряд четких зеленых букв и цифр гласил: руки, ноги и туловище вместе с шеей номера АТО44567744 намерен приобрести один реципиент, а голову - другой. Мозг должен быть ликвидирован, а номер - снят с учета.
Кому-то пришлось тяжко работать за такое тело... - подумал он с иронией. - А этой второй наверняка понравилось в каталоге миловидное лицо и голубые глаза, и очень понравились, коли она согласна быть глухой, а может быть, у нее есть деньги еще и на уши...
- Сволочи, чертовы сволочи, - повторял он, обгрызая ногти. Он давно уже знал, что это произойдет, а теперь медлил с решением. Ему казалось, что это произойдет, что к этому времени он сможет собрать больше денег. Теперь нужно было принять быстрое решение в ситуации, которая наступила, а не в той, которую он представлял.
