Баландин Рудольф
Александр Александрович Малиновский (Богданов)
Рудольф Баландин
Его имя мало кто знает, хотя весьма популярны и прославлены имена Винера и Берталанфи, развивавших его идеи.
Александр Александрович Малиновский (Богданов).
СМЕРТЬ ГЕРОИЧЕСКАЯ И ЗАГАДОЧНАЯ
Седьмого апреля 1928 года скончался в Москве директор и основатель Института переливания крови Александр Александрович Богданов. Причина смерти до сих пор остается загадкой. Известно лишь, что в конце марта он проводил очередной опыт по обменному переливанию крови. Это был его двенадцатый эксперимент на себе. Ему "перекачали" почти литр крови, после чего его состояние резко ухудшилось. Две недели Богданов тяжело болел. Умер от "уремического отравления", как гласило заключение врачей. О том, что Богданов был человеком замечательным, писали все, даже его идейные враги. Православный философ Василий Зеньковский отмечал: "В блужданиях неомарксизма за Богдановым остается ряд подлинных и серьезных заслуг - он до конца своих дней остался СВОБОДНЫМ мыслителем, ни в чем никогда не стесняющим чужой мысли". Николай Бердяев, лично знавший Александра Александровича по вологодской ссылке, дал такую характеристику: "А. Богданов был очень хороший человек, очень искренний и беззаветно преданный идее". В библиотеке Богданова осталась книга Сергея Есенина "Преображение" с дарственной надписью: "А. Богданову. Без любви, но с уважением. С ненавистью, но с восхищением. Без приемлемости индустрии". Учтем, что до Октябрьского переворота 1917 года Богданов был активным социал-демократом, примкнул к большевикам, неоднократно избирался в ЦК партии, дружил с В. И. Лениным... Тем неожиданней прозвучала версия его сына, известного советского генетика А. А. Малиновского (Богданов псевдоним), высказанная мне в личной беседе: "Моего отца отравила сотрудница института, которая участвовала в эксперименте". В то время, 15 лет назад, я не принял всерьез такую версию. Но с годами она перестала казаться невероятной: ведь Богданов проводил обмен кровью со студентом Колдамасовым, который после эксперимента поспешно покинул Институт, дожил до преклонного возраста и умер в Новосибирске в 1978 году. Странно, что из двух участников кровообмена один даже не заболел, а второй умер. И погиб именно тот, кого резко критиковали Ленин, а затем Троцкий, Бухарин, Деборин... Конечно, вовсе не обязательно подозревать ОГПУ в организации покушения на его жизнь. Внушаемые люди могут невольно, на подсознательном уровне, осуществить то, в чем не смогут признаться даже себе, совершить как бы оплошность, ведущую к желанной, хотя и не осознанной цели. К сожалению, подробного описания опыта, приведшего к смерти Богданова, мне обнаружить не удалось. Но, пожалуй, криминальный аспект в данном случае и не имеет принципиального значения. Самое главное: со смертью Богданова пресеклись необычайно плодотворные идеи. Сторонники его взглядов в нашей стране затаились, а противники ошельмовали или замолчали его достижения. Некоторые зарубежные ученые без зазрения совести воспользовались этим для того, чтобы присвоить лавры первооткрывателей в новых науках, у истоков которых стоял Богданов.
НАПЕРЕКОР ТЕОРИИ
Вторую половину нашего века СССР, а затем Россия строили экономику и народное хозяйство по антибогдановским принципам. К чему это привело, свидетельствует небывалый даже в сравнении с Отечественной войной упадок производства, демографический и экологический кризисы, обостряющиеся социальные конфликты. А. Богданов убедительно доказывал, что организация общества должна соответствовать конкретной международной и внутригосударственной ситуации. "Федеративная структура выгодна при благоприятных жизненных условиях.., "централистическая" - при неблагоприятных... В первом случае автономия частей позволяет им лучше развиваться, полнее использовать поток энергии, доставляемый средою, социальной и природною; во втором их связи, более прочные и тесные, дольше удерживаются против разрушительных влияний". Так утверждал Богданов. Наши же теоретики и практики поступили как раз наоборот. И результаты, как говорится, налицо. Другая нынешняя ставка в экономике - на индивидуальные интересы. Об этом Богданов писал вполне определенно: "Та внутриобщественная борьба, в которой индивидуалист - единственный и, безусловно, необходимый двигатель прогресса, в действительности... растрачивает силы и рассеивает творческое внимание человека... Сколько ума и изобретательности, пригодных для лучшего дела, тратится на спекуляции и биржевые проделки!" И эта рекомендация Богданова не была учтена. Более того, был насильственно внедрен в общественное сознание противоположный тезис - о великом благе личной инициативы, частной собственности. А ведь вся сложность оптимальной организации общества заключается прежде всего в том, чтобы согласовать личные, корпоративные, классовые и общегосударственные, общенародные интересы. Может показаться странным, что Богданов не был услышан и понят в родной стране. Между прочим, он имел возможность в конце 1917 года занять крупный пост в Наркомате просвещения. Он ответил резким отказом: "Вся система государственного капитализма есть не что иное, как ублюдок капитализма и потребительского военного коммунизма - чего не понимают нынешние экономисты, не имеющие понятия об организационном анализе". Увы, то же можно сказать и о современных наших экономистах. Чем сильней становились большевики, чем тесней сплачивались в полувоенную организацию, чем твердокаменней делались их идейные позиции, тем серьезней расходился с ними во взглядах Богданов. Партийная дисциплина не может помочь в поисках истины, считал он. В первую мировую войну пошел служить полковым врачом, отвергал курс на поражение России и превращение империалистической войны в гражданскую. Он полагал, что пролетариату не следует стремиться к скорейшему захвату власти. Прежде требуется повысить свой культурный уровень, овладеть знаниями. Надо сначала стать достойным власти, а уж потом ее добиваться. Ни в какую мировую революцию Ленина Троцкого Богданов не верил. Когда его книга "Эмпириомонизм" попала в руки Ленина, тот возмущенно написал: "Прочитав, озлился и взбесился необычайно: для меня еще яснее стало, что он идет архиневерным путем, не марксистским". Позже на идеи Богданова обрушились официальные идеологи, прежде всего А. М. Деборин и его группа, "Страшные и зловещие пророчества Богданова звучат поистине чудовищной ложью на фоне непрерывно развивающегося социалистического строительства в пролетарском государстве",- писал И. Ванштейн. "Богдановщина" стала понятием нарицательным, ее не переставали обличать Троцкий и Бухарин. Могут возразить: но ведь СССР действительно добился замечательных успехов, в социально-экономическом отношении развиваясь "не по Богданову". Не опровергла ли практика его теоретические построения? Согласно богдановским воззрениям, "казарменный коммунизм", или "казарменный социализм", устойчив в экстремальных ситуациях, когда от общества требуется напряжение всех сил. А СССР до середины нашего века находился, по существу, на военном положении, имея в избытке как могущественных внешних врагов, так и внутренних оппозиционеров. После же войны на закате своих дней И. В. Сталин в работе "Экономические проблемы социализма в СССР" дважды - и без ругани! - вспомнил о "Всеобщей организационной науке" Богданова. Судя по всему, он использовал в своих интересах богдановские экономические и организационные идеи. В частности, Сталин убедительно доказывал, что закон конкуренции и рынка не является основополагающим для капитализма, равно как принцип плановости народного хозяйства - для социализма. И это было не гениальным прозрением вождя, а результатом его знакомства еще в молодости с "Кратким курсом экономической науки". В этой работе А. Богданов провозглашал основой общественного хозяйства коллективное производство, связывающее в едином процессе как работников интеллектуального и физического труда, так и разные поколения. Но вместе с тем в "Кратком курсе..." содержалось утверждение, чуждое всем вождям и правителям: политическая экономия есть этика экономической жизни. То есть там, где нет честного труда, справедливого распределения общественных богатств, ни о какой объективной, научно обоснованной экономике говорить не приходится.
