2910-й и 2900-й, проигнорировав представителя БСС, отдали честь лейтенанту Кайлу.
Командир роты улыбнулся.
- Вольно, УЖОСы. Как в вашем секторе?
2900-й ответил:
- Все в порядке, сэр. Пулеметчик срезал троих, 2910-й - еще двоих. Так себе была атака, сэр.
Лейтенант Кайл кивнул.
- Я так и думал - вашему взводу пришлось легче всех, 2900-й. Поэтому я и решил послать вас сегодня в дозор.
- Слушаю, сэр.
- Придаю вам Пиноккио. Я подумал, вы захотите пойти сами и прихватить команду 2910-го.
Лейтенант взглянул на 2910-го.
- В вашем отделении все целы, верно?
- Да, сэр, - 2910-му стоило больших усилий сохранить лицо бесстрастным. Ему хотелось сказать - не посылал бы ты меня, Кайл! Я ведь человек, как и ты, а дозор - это для рожденных в пробирке, для созданий, чьи кости заменяет нержавеющая сталь, для созданий. не имеющих родных и не знавших детства... для таких созданий, как мои друзья.
И 2910-й добавил только:
- Нашему отделению повезло больше всех в роте, сэр.
- Ну и прекрасно. Будем надеяться, что удача вас не оставит и впредь, 2910-й, - Кайл вновь взглянул на 2900-го. - Я поднял орнитоптер и заставил его проделать все возможное и невозможное - в том числе гонял его под кронами; он у меня разве что не бегал, как цыпленок, вокруг лагеря. Я ничего не обнаружил, и огня он не привлек, так что, думаю, у вас все будет в порядке. Вы обойдете лагерь вокруг, не покидая зоны минометной поддержки. Вопросы есть?
2900-й и 2910-й только вскинули пальцы к каскам, четко развернулись и вышли. 2910-й чувствовал, как пульсирует артерия на шее; он на ходу незаметно сжал и разжал кулаки.
- Как думаешь, поймаем кого из этих? - спросил 2900-й.
Этот тон был для него довольно необычным - чересчур панибратским. Но перед боем 2900-й позволял себе простой товарищеский тон.
- Думаю, да. У командира никак не было времени на серьезную разведку. Все, в чем он мог убедиться по-настоящему,- это что Враг отвел главные силы... По крайней мере на это я надеюсь.
(Чистая правда, подумал он. Потому что хороший бой мог бы закруглить дело и я бы наконец убрался отсюда.)
Раз в две недели прилетал вертолет. Привозил припасы и, если было нужно, пополнение. А кроме того, корреспондента. В каждом рейсе. Тот интервьюировал командиров посещаемых лагерей. Репортера звали Кейт Томас и последние два месяца это был единственный человек, при котором 2910-й мог сбросить маску УЖОСа.
Уезжая, Томас забирал из-под матраса 2910-го исписанные листки. И всякий раз умудрялся найти укромный уголок и хоть минутку поговорить с 2910-м наедине. 2910-й просматривал свою почту и возвращал ее Томасу. По правде сказать, его несколько смущало, что более старший репортер смотрел на него с выражением, которое можно было бы описать как преклонение перед героем.
Я могу отсюда выбраться, напомнил он себе. Написать все и сказать Кейту, что мы готовы использовать письмо...
2900-й скомандовал:
- Ступай к отделению. Я за Пиноккио - собираемся у южных ворот.
- Слушаюсь.
2910-му вдруг захотелось рассказать кому-нибудь, пусть хоть 2900-му, про письмо. Оно было у Кейта Томаса... не письмо, собственно, а записка без даты, но она была подписана знаменитым генералом из штаба корпуса. Без всяких объяснений предписывалось освободить рядового номер 2910 от его служебных обязанностей и передать во временное распоряжение мистера К.Томаса, аккредитованного военного корреспондента. И Кейт применил бы письмо - стоило только попросить. Кстати, в последний приезд Кейт и сам хотел сделать это.
...2910-й не помнил - не заметил, - чтобы кто-то отдал команду, но взвод уже строился. Под дождем, на раскисшей глине, УЖОСы двигались почти так же четко, как на плацу в яслях. Он скомандовал "вольно" и, объясняя задачу патрулирования, рассматривал ребят. Оружие, как всегда, в безупречном состоянии, несмотря на жару; выправку массивных тел не назвать иначе как безукоризненной, а форма настолько чиста, насколько это вообще возможно в этих проклятых джунглях. Быки, настоящие быки с автоматами, гордо подумал он и гаркнул:
- Включить наушники!
И сам щелкнул выключателем на своем шлеме. Теперь 2900-й соединял его, взвод и Пиноккио в единую тактическую единицу. Новый приказ - УЖОСы с быстротой, говорившей о долгих часах и днях тренажа, сомкнулись в походный порядок вокруг Пиноккио; перекрывавшую южные ворота проволоку убрали, и дозор вышел из лагеря, на ходу перестраиваясь.
С убранной турелью роботанк имел в высоту всего три фута, зато в длину он был как три средние автомашины, из-за чего издалека сильно смахивал на железнодорожную платформу. Благодаря небольшой ширине Пиноккио легко проскальзывал среди могучих стволов в джунглях, а мощные гусеницы втаптывали в землю бамбук, подлесок и молодые деревца. Но силу его телу давали эластичная пластоорганика и металлокерамика, и потому Пиноккио не рычал и не гремел, как старые танки с человеческим экипажем, а только еле слышно гудел да шуршал, раздвигая заросли. Когда же не мешал подлесок, Пиноккио двигался тише больничной каталки.
Предшественника Пиноккио звали Панч - шуточка в стиле тех типов, которые сочли, что "Дубинка" - подходящее название для тактической ракеты. "Панч" - звучит как тычок в зубы... Очень смешно.
Но хотя Панч, как и Пиноккио, имел компьютерный мозг и, следовательно, не нуждался в экипаже (а значит, и в месте для команды, если не считать рудиментарного сиденья на броне), он волок за собой провода для связи с пехотной командой. Пробовали и радио, но, как выяснилось, бедняга Панч терялся из-за искусственных и естественных помех и ложных команд, которыми противник усердно сбивал его с толку.
Усовершенствованная модель в проводах не нуждалась. Тут же некий штабной, по неизвестной причине не совсем лишенный воображения, вспомнил, что "Рunch" - это не только "удар", но и фарсовая кукла - и имя для модели без "ниточек" пришло само собой. Но Пиноккио, как Панч и как деревянная кукла Коллоди, в одиночку был уязвим...
Скажем, достаточно храбрый человек (в чем, в чем, а в этом у Врага недостатка не было) мог подстеречь Пиноккио в засаде. А если этот храбрец был вдобавок хорошо проинструктирован, он мог бросить в Пиноккио гранату или бутылку с зажигательной смесью и даже попасть в относительно уязвимое место. Поэтому трехдюймовая броня Пиноккио нуждалась в прикрытии из живой (или почти живой) плоти. А так как стоил Пиноккио примерно столько же, сколько средней величины город, и мог при должной защите успешно сражаться против целого полка - он это прикрытие получал.
Двое разведчиков из отделения 2910-го двигались впереди, образуя переднюю вершину ромба. По обе стороны двигались фланговые, прочесывая кусты и, если они замечали что-нибудь подозрительное, засеивая эти кусты стреловидными разделяющимися пулями. Всегда бодрый, надежный 2909-й помощник командира отделения - вместе с еще одним УЖОСом замыкал группу, двигаясь в арьергарде. Место командира патруля 2900-го было сразу позади Пиноккио, а командира отделения 2910-го - впереди роботанка.
