- Так, - опять сказал Ермолов, - значит, и с этим парнем вы занимались несбыточным, неосуществимым делом, которое блестящим образом провалили.
Что он хочет от меня? Я заинтересован в поступлении сюда на работу. Но не вынимать же за это из меня душу? Или он разыгрывает комедию строго обоснованного отказа? Так говори прямо...
Ермолов сгреб в кучу все мои документы. Он их подровнял, погладил лежавшую сверху фотокопию и сказал:
- Представленного материала достаточно, чтобы вы услышали самое категоричное нет. Факты против вас. Бумаги говорят, что вы заносчивый фантазер и упрямый исследователь нелепостей.
Я встал. Воздух в комнате стал сухим и горячим. У меня пересохло в горле и кровь бросилась в лицо. Этот Ермолов типичнейшая обезьяна... Да, но до каких же пор я буду без работы? Как я устал подниматься по широким лестницам без перил, нажимать кнопки на дверях с надписью "Научрук" и через двадцать минут спускаться по той же лестнице вниз. Мне осточертели фальшивые лица интеллигентных людей, вынужденных лгать и отказывать. Может быть, плюнуть на все это? С моей репутацией наукой заниматься нельзя. Но я верю в себя, слышите вы все, верю!..
- Судите сами, - говорил Ермолов, рассекая воздух ладонью, - университет вы фактически не окончили из-за собственного упрямства. Я лично понимаю ваших учителей, не могли же они дать диплом человеку, активно проповедующему возможность вечного двигателя. Из комитета вы ушли сами, так как работа там мешала вашей возне с изобретением Эрдмана. Возня кончилась ничем, а сейчас вы пытаетесь поступить в наш институт.
Дать ему по морде или уйти так? Боже, какая отвратительная физия!..
- Если б на моем месте был наш академик, - Ермолов снова повторил армянскую фамилию, и снова я не разобрал ее, - он, конечно, отказал бы. Но вам повезло. Я придерживаюсь иного мнения. Нам нужны люди с оригинальным мышлением, пусть даже с некоторыми заскоками...
- За все это я, разумеется, должен быть весьма признателен?..
- Не обижайтесь, я говорю с вами откровенно. Телепатия сейчас находится в порядочном тупике. Нужен качественный скачок. Я считаю, что сделать его можно, привлекая молодые силы. Вы, очевидно, пришли сюда не без, так сказать, задней мысли. Мне хотелось бы, чтобы вы поделились ею со мной.
Значит, у них сейчас идейный вакуум. Что же, обстановка подходящая, можно развернуться... Хриплым от волнения голосом я заговорил:
- Энергетическое поле, создаваемое работой мозга, может быть зафиксировано не только в виде биотоков, коротковолновых излучений и т. п. У меня есть идея концентратора излучений мозга, которые до сих пор не использовались ни вашими приемопередаточными телепатическими устройствами, ни какой-либо другой аппаратурой.
- Излучение, о котором идет речь, вами определялось?
- Да, но...
- Что?
- Нужно работать, много работать. И не одному. Поэтому я пришел к вам.
Ермолов встал, тяжело ступая, прошелся по кабинету. В нем есть что-то от пещерного человека. Длинные руки до колен, бычья шея, покатые могучие плечи. На фоне голубого света, проникающего из окна, он кажется идолом, высеченным из серого камня.
- Да, работать, - глуховато говорит он, - вы должны помнить об этом все время. Не мечтать, не философствовать, а работать. Опыты, опыты и еще раз опыты. В противном случае мы с вами очень быстро расстанемся. Вот вам направление, идите в сто восьмую комнату.
Из института я вышел поздним вечером. Серая тишина лежала на улицах. Пролетавшие мимо машины с шелестящим свистом рассекали воздух. Освещение еще не включили, я шагал по бульвару из голубых деревьев и дымчато-сизых кустов. Я искал ближайший видеофон, нужно было переговорить с Эриком.
Мы до сих пор не бросили своей затеи. Слишком заманчиво она выглядела. В официальном бланке в графе "Наименование изобретения" стояло длинное и нудное название "Создание искусственных биоактивных ферментативных систем с целью направленного и управляемого синтеза полимерных соединений из воды, кислорода и углекислоты воздуха". А на деле все было и проще и сложнее.
Эрик - биолог по специальности. Он вырастил кусочек живой ткани, которая обладала чудесным свойством. Она, подобно растениям, поглощала киспород воздуха и углекислоту, превращая их не в обычную целлюлозу и растительные . белки, а в длинные молекулы полимеров. Как и растения, она "питалась" воздухом, водой и небольшой примесью минеральных солей. Ознакомившись с заявкой Эрика, я немедленно поехал вместе с ним в лабораторию. Так поступали все сотрудники комитета, если открытие или изобретение представлялось им достаточно важным и серьезным. -Я увидел что-то вроде аквариума, прикрытого сверху стеклянным колпаком. На поверхности густой темно-зеленой жидкости плавал опалесцирующий цветок. Во всяком случае, сначала мне показалось, что передо мной именно цветок. Он был полупрозрачным и обладал нежным оттенком слоновой кости. Форма его неправильна и асимметрична, но в ней скрыта неуловимая прелесть, завораживающая наблюдателя. Казалось, перед вами на миг застыло само движение. Но вот-вот, через секунду, сейчас, что-то произойдет, и лепестки, как волны, поднимутся, опустятся и побегут в разные стороны, стремясь догнать и никогда не настигая друг друга...
- Красивый...
- Дело не в том, что красиво, а в том, что полезно, ворчливо заметил Эрик.
- Это да, - улыбнулся я.
Эрик тоже понимающе улыбнулся.
- Ну и что же оно делает? - спросил я.
- Внутри этого цветка заключена живая ткань, которая выделяет полимер так же просто, как вы выдыхаете воздух. Полимер состоит из белковоподобных молекул с большим молекулярным весом. Структура этих молекул не столь сложна, как у природных белков, но она совершенно непохожа на обычные промышленные полимеры. В нее включены атомы серы, железа, магния и ряда других элементов. Впрочем, суть дела не в этом. В конце концов древесина и хлопок, кожа и жир тоже производятся живой материей. И все они являются высокомолекулярными соединениями. Однако качество этих природных полимеров нельзя существенно изменить по воле человека. Природа давала нам готовую химическую реакцию биосинтеза. И большего от нее не приходилось ждать. Так было до тех пор, пока не возникла радиационная генетика. Мое изобретение относится к этому разделу биологической науки. Полученная в результате жесткого облучения морской водоросли Opaliinariaos medium живая ткань, так называемая биотоза, обладает способностью продуцировать полимер, который и образовал этот странный цветок.
- И всегда у него такая форма? - спросил я, очарованный желтоватым блеском биотозы.
- Нет, в том-то и дело! - воскликнул Эрик. Я, кажется, попал в самую точку его изобретения.
