– В вас много электричества, хоть электростанцию подключай.
– Вот видите как хорошо, в моем доме всегда будет свет.
– Это и есть ваша знаменитая вибрация. И вы ее специально продемонстрировали?
– Вы догадливы, Катя, это радует. Я, впрочем, не сомневался: слышал ваш голос и сразу нарисовал ваш портрет, хотите, покажу?
– Вы же знаете, что покажете, иначе, зачем приносили?
Демидов вынул пластмассовую папку.
Она глазам не верила, это была карандашная фотография, даже полутона тонко переданы.
– Трудно поверить, что по одной вибрации голоса можно с такой точностью нарисовать внешность человека.
– Вы ведь видите, можно.
– Почему я должна вам верить? Вы достали мою фотографию и тщательно срисовали ее.
– Проведем опыт. Вы даете мне телефон вашей подруги, через десять минут получите портрет.
Катя быстро написала телефон Ксюши, своего журнального зама.
Демидов позвонил и все рассказал Ксюше, пообещав, что скоро она увидит свой портрет в карандашном исполнении.
Затем, ни слова не говоря, принялся быстро чиркать карандашом по тому же листу с обратной стороны.
Ровно через десять минут портрет был готов.
Катя зажмурила глаза, открыла их и поняла, что перед ней сидит гений.
– Вы редкий человек, Гоша.
– Похожа?
– С фотографической точностью. Как это вам удается?
– Вибрации. Давайте все-таки что-нибудь закажем, о вибрациях лучше говорить, когда ты чем- то занят.
– Согласна. Вы меня заворожили своими вибрациями. Я, конечно, на общем уровне знала о них, но то, что с их помощью можно такое! Это ведь уже цирк!
– И цирк тоже.
Демидов подозвал стоящего в ожидании официанта, сделал заказ.
– Вы довольны моим выбором?
– Я вижу, вы и вкусы мои уже изучили. Да, все, что вы заказали, я с удовольствием съем.
– Чудес, Катя, вообще нет, все основано на точных соотношениях. Если вы внимательно осмотритесь и приглядитесь к этому миру, то сразу обнаружите закономерность: все делается по единому подобию, шаблону.
Вот скажите, почему мода так быстро овладевает людьми и особенно женщинами? Почему люди так стремятся к единообразию и одновременно к разнообразию?
Вы правильно догадались. Потому, что единообразие (и его разновидность – разнообразие) самый короткий и плодотворный путь к достижению цели.
Лепесток цветка раскрывается не сразу, а постепенно, так нам кажется. На самом деле он раскрывается мгновенно, но частота цветка такова, что с нашей частотой не совпадает.
Та же история с человеком: его рождение, относительно долгое детство, юность, взросление, зрелость, старость и смерть – вся жизнь – такое же медленное проявление.
Мы живем столько же, сколько живет комар и прочие существа, нас окружающие. Только наши вибрации иные и действительностью становятся не сразу, а по определению времени.
Эту загадку разгадал Эйнштейн, откуда и появилась его теория относительности. Теперь можно сказать, не теория, а уже реальность потому, что человеческая вибрация в зависимости от происходящих процессов в космосе ускорилась и человек стал проявляться быстрее.
Катя чувствовала с первых секунд знакомства с Демидовым, что она быстро преображается.
Теперь, когда они уже достаточно побыли вдвоем, она вспоминала себя, как неуклюжую корову с медленно вращающимися глазами, глухим ленивым голосом и замедленными реакциями.
А утром что она из себя представляла? Самоуверенного главного редактора, который точно знает, как сделать свой журнал лучшим в мире. И как она могла этого добиться, если жила в замедленном времени? И она ведь так мало знала!
И вот сваливается с неба сравнительно молодой мужчина (ему, наверное, чуть за сорок) и, не применяя обычных мужских приемов знакомства и шокирования, спокойно уводит ее в другой мир, где властвует он и его знания, а, скорее всего, догадки.
И эти догадки становятся и ее догадками. И она начинает думать о жизни не как об этапах взросления, а как о замкнутом процессе, вдруг возникшим и вдруг исчезнувшим.
Катя чувствовала: исчезла тяжесть на душе (а еще говорят, что душа нематериальна), стало легче дышать, объем темноты стал медленно таять.
Они разговаривали о журнале. В этой, казалось, незнакомой для себя области Демидов проявлял массу интересных интуитивных знаний.
А когда расстались, Катя почувствовала, что снова возвращается к своему обычному состоянию. И в редакцию приехала все та же Екатерина Поспелова, которая начала себя потихоньку ненавидеть за то, что не сумела удержать тот воздух, которым научил дышать Демидов.
* * *
Первая публикация Демидова в женском журнале прошла незамеченной. Очевидно, сыграл свою роль тот факт, что издание планировалось, как иллюстративно-рекламное.
Если хочешь читать, бери другие журналы, где умников много, а в женском важны прежде всего красивые фотографии.
Глаза мужчин и женщин, листающих страницы, должны отдыхать и радоваться тому, что вокруг так много красивых людей, не похожих на заезженных женщин с тусклыми глазами, потасканным лицом и угловатыми движениями.
Есть мир радости и есть мир уныния, который по Заповеди Божьей является грехом.
Одни живут на свету среди ярких цветов, другие в темноте и сырости – среди цветов умерших. Или как говорила незабвенная Раневская, у одних внутри Бог, у других дьявол, а у третьих – только глисты.
Екатерина Поспелова и делала как раз журнал радостных цветов и красоты. И материал Демидова о вибрациях, которые якобы могут превратить дурнушку в принцессу, выглядел, по меньшей мере, странно.
* * *
– И на кой фиг ты тиснула эту чепуху? – с таким возгласом вошел в кабинет Фима Немуйчик. – У тебя что – много свободного места? Зачем выбросила моих курочек?
– Курочки обождут. Статью ты прочитал?
Фима изумленно уставился на Катю.
– Я статей не читаю. Я человек смотрящий. Я окончил школу и можешь себе представить, даже Толстого не читал!
– А как же ты сдавал экзамены?
– Я смотрел фильмы и кое-что запоминал. А там дело техники. Любому преподу можно засветить фингал знания. Главное, уметь это обставить.
– Эту статью я советую тебе прочитать. Потом прибежишь делиться впечатлениями.
– Да не буду я всякую фигню читать и прошу, печатай что хочешь, но не за счет меня. Не то буду делать выводы.
– Хорошо, учту.
Фима, конечно, тот еще фрукт, но он ведь прав. В горячке подготовки номера Катя действительно убрала разворот Фиминых фотографий о натурщицах и поставила Демидова. Статья выглядела статьей журнала «Наука и жизнь», но никак не глянцевого издания для девушек.
Но ведь там уйма интересных мыслей. Демидов объясняет мир очень оригинально. Неужели это никого не интересует?
