В такой ситуации роботу не приходилось еще принимать решение.
Энквен долго стоял, соображая, что делать дальше. Кораблю без капитана грозила гибель, и он решился…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НАКАНУНЕ СТАРТА
В пространстве, убийственно темном,
Где мерцает звездная ртуть,
Ты сердцем своим неуемным
Прочертишь огненный путь.
Какой он яркий, этот день, самый первый день! Солнце светило совсем по-особенному. Ловить его теплые лучи, которые пробиваются сквозь фрамуги биолаборатории, – это было совсем другое дело. Тут, на просторе, не ограниченном стенами и полом, даже светило казалось иным. Выйдя наружу, Энквен подумал, что солнце такое же ласковое и щедрое, как Ливен Брок, его воспитатель.
Двери за Энквеном закрылись, и он оказался один на террасе. «Бетон», – определил робот, осторожно прикоснувшись к полу.
Квадратную террасу окаймляла потрескавшаяся балюстрада. «Пластик потемнел от времени», – автоматически отметил Энквен, проведя ладонью по перилам.
Оттолкнувшись от опоры, он сделал несколько нетвердых шагов. Ходить разучился, что ли? Пальцы Энквена все время двигались, дрожали от напряжения. Еще бы! Сегодня Ливен Брок разрешил Энквену самостоятельно выйти на полигон, вне всякого наблюдения и контроля.
Шаг, еще шаг… Терраса кажется бесконечной.
Наконец Энквен дошел до балюстрады, крепко обхватил пальцами алюминиевый столб. И сразу успокоился. В конце концов он в мыслях переживал все это не один раз.
Теперь можно приступить к выполнению задания воспитателя – сбору произвольной информации. «Вообрази, что ты попал на новую планету. В каком-то смысле так оно и есть, – напутствовал Энквена Ливен Брок. – Постарайся отделить важное от второстепенного…»
Энквен знал: когда он возвратится в лабораторию, воспитатель просмотрит блоки его памяти. Сегодня там впервые появятся сведения, добытые не из справочников и микрофильмов.
Локаторы Энквена непрерывно вращались, ощупывая окружающее пространство.
Ребристый пол террасы. Слой бетона толщиной сантиметров в десять. Затем пустота. Подвальное помещение. Да какое большое! И темное. Для людей, разумеется. Придется включить инфравизор.
Глядя вниз, робот переступил с ноги на ногу. Вдоль порос ших мхом стен стояли странные посудины. Они были прозрачны, если не обращать внимания на слой пыли, покрывающей сосуды. «Контейнеры, – тут же вспомнил Энквен. – Раньше такими пользовались космические разведчики, чтобы хранить в них образчики фауны и флоры новой планеты».
Энквен перевел взгляд. В углу подвала была свалена в бесформенную кучу всякая всячина. Некоторые предметы были известны Энквену из уроков Ливена Брока. Что-то робот видел впервые. В сторонке громоздились пирамидой треугольные магнитные ловушки. Острый взор Энквена различил в темноте и нити паутины, окутавшей ловушки.
Еще несколько десятков лет назад – Энквен знал – ни одна ракета не могла стартовать в дальний космос без таких ловушек. Теперь они пылятся, выброшенные за ненадобностью. Каким кораблям, каким экипажам служили они, прежде чем залечь тут, в заброшенном подвале лаборатории Зеленого городка?
Робот сделал несколько шагов, не отрывая взгляда от пола. Сколько под террасой незнакомых Энквену предметов, непонятных и потому таинственных! Хотелось каждый из них запомнить, чтобы вечером Ливен Брок все объяснил, все растолковал, как это делает он всегда.
Хорошо бы потрогать все эти предметы руками, ощутить их тяжесть. Это ведь совсем не то, что рассматривать их на расстоянии, пусть даже с помощью универсального инфравизора.
Платформа на гусеничном ходу. Интересно, каково ее назначение?
Маска из эластичного вещества с двумя круглыми отверстиями, закрытыми прозрачным пластиком. Нет, это не пластик. Скорее стекло. Сколько лет назад люди использовали это хрупкое вещество вместо пластика?
Энквен выключил инфравизор. Таяли драгоценные минуты, а он все еще неподвижно стоял на террасе, снова прислонившись к алюминиевому столбу.
В распоряжении робота было только два часа, и он должен был использовать их как можно целесообразней. Так велел Ливен Брок.
Пока Энквен размышлял, куда направить шаги, на дорожке, которая огибала дом, показались два незнакомых Энквену человека. Это были парень и девушка. Мелкий ракушечник скрипел под их ногами.
Робот, занятый своими мыслями, едва скользнул по ним взглядом. Впрочем, чтобы запомнить двоих, этого было достаточно.
Прервав разговор, люди посмотрели в сторону Энквена.
– Новенький, – сказал высокий юноша, кивнув в сторону робота.
– Не такой уж новенький, – засмеялась девушка. Она сорвала былинку, сунула в рот. – Видишь, Ван, у него в пластике лица уже прорезаются индивидуальные черты. Запавшие щеки, высокий лоб… Он никого тебе не напоминает?
Присматриваясь к Энквену, молодой человек замедлил шаг.
– Ливен Брок? – выпалил он.
– Верно, – кивнула девушка. – Похоже, дедушка – воспитатель этого белкового.
Они сделали еще несколько шагов.
– Знаешь, Лин, я буду работать в лаборатории Ливена Брока, – сказал Ван.
– А мне возвращаться на Луну, – вздохнула Лин.
– Когда-нибудь я тоже буду воспитателем, как Ливен Брок, – произнес Ван.
– А как же метеорология? – улыбнулась Лин.
– Это моя вторая любовь, – сказал Ван.
– А первая?
– Ты же знаешь – кибернетика, – пожал плечами Ван.
– А третья?
Ван, смешавшись, ничего не ответил.
– Похоже, дедушка перехвалил своего воспитанника, – перевела разговор Лин, кивнув в сторону Энквена. – Стоит и не знает, что делать. А задание, наверно, получил.
– Наверно, первый выход, – заметил Ван.
Последняя реплика донеслась до Энквена, когда молодые люди уже скрылись за углом.
Хотя и с запозданием, робот понял, что люди говорили о нем. Не изменяя позы, он проводил их взглядом. Лин… Ван… Энквену и в голову не могло прийти, что вскоре он подружится с ними. Судя по разговору, Лин – внучка воспитателя. Ливен Брок много о ней рассказывал Энквену.
Коротко разбежавшись, робот перепрыгнул через ограду террасы, однако в момент приземления потерял равновесие и упал навзничь. Окрестный мир покачнулся и поплыл перед его глазами. «Ничего, это скоро пройдет, – подумал Энквен. – Главное – полежать несколько секунд абсолютно неподвижно».
И верно, зрительные функции вскоре пришли в норму. Неожиданно маленькое кибернетическое устройство, трепеща крыльями, опустилось Энквену на фотоэлемент. В лаборатории Брока таких аппаратов не было. Робот снова замер. Он боялся пошевелиться. Кто знает, может быть, конструктор наделил это странное создание чувством страха? А Энквену так хотелось разглядеть странный механизм во всех деталях.
