- Да, действительно, мы с ним договорились, - обеспокоено промолвил Вадим и от перспективы потерять квартиру у него на лбу выступили крупные капли пота. В поисках ручки, он машинально провел ладонью по дверце и жалобно спросил: - Может, я еще успею отказаться?
- Нет, раньше двух тебя не вернут. У тебя же повременная.
- Дьявол! Ну, не бывает такого, что ничего нельзя сделать! - в отчаянии воскликнул Полуэктов, и старик печально ухмыльнулся.
- Бывает.
- А если я завтра застрелюсь?! - продолжая лихорадочно искать ручку, фальцетом выкрикнул Вадим.
- Не застрелишься, - уверенно проговорил двойник. - Я тебя знаю. Посмотри на меня - ты доживешь как минимум до семидесяти пяти лет, и я этому гарантия.
На некоторое время в машине воцарилась тишина. Расстроенный Полуэктов смотрел через пыльное лобовое стекло на проносящиеся автомобили и думал, почему в небе не видно разных там флаеров и прочей летающей атрибутики будущего. После разговора он чувствовал себя глубоко несчастным, как будто жизнь его взяли и расписали по пунктам, не оставив ему ни малейшего шанса сделать что-то самому. Пока он здесь болтал с этим старым брюзгой, дома его лишали жилья, и он никак не мог этому помешать.
- Да ладно, не грусти, - вдруг сказал старик. Он отхлебнул из фляги и протянул ее Вадиму. - В общем-то, мы прожили не такую уж и плохую жизнь.
- Я еще не прожил, - мрачно ответил Полуэктов.
- Проживешь, - с оптимизмом сказал его собеседник и рассмеялся. - Еще как проживешь. Помнишь Татьяну? Рыженькая такая.
- Татьяну? Это из детской редакции? - напрягая память, переспросил Вадим. А старик вдруг задумался и затем ответил:
- Ах, нет. Тебе же только тридцать пять. Она будет потом. Хорошая девка!
- А ты помнишь Ольгу? - включился в игру Полуэктов. Несколько глотков водки смягчили чувство утраты, и он охотно погрузился в воспоминания. - Блондиночка с зелеными глазами.
- Это которая предлагала мне уехать с ней в Канаду? - оживился старик.
- Мне, - уточнил Вадим.
- Ну да, и мне тоже, - быстро согласился собеседник и с сожалением покачал головой: - Эх, дурак, не поехал.
- Я тоже. идиот, - вздохнул Полуэктов.
- Ну вот, видишь, я же сразу назвал тебя идиотом, а ты обиделся, - обрадовался старик. - Вот где была возможность начать все сначала. А что, сейчас уже поздно? Уехала?
- Давно. Она уже там вышла замуж.
- Да, оплошали мы с тобой, - искренне подосадовал двойник. - И ведь хорошая девушка!
- Ты лучше вспомни, почему я не поехал, - сказал ему Вадим.
- Не знаю, почему не поехал ты, а я в этот момент увлекся другой. Как ее?..
- Людмила, - подсказал Полуэктов.
- Точно. У меня в компьютере даже остались ее фотографии. Да, ради такой можно было пожертвовать и Канадой.
Они снова замолчали. Улыбки медленно сползли с их лиц. Оба смотрели в окно, и каждый вспоминал что-то свое. Наконец Вадим хлопнул себя ладонью по колену и с плохо скрытым сожалением произнес:
- Ладно, вечер воспоминаний закончен.
- Нет, ты правда зря расстраиваешься, - снова оживился собеседник. - На глотни.
- Что-то ты раздухарился, старик, - ухмыльнулся Полуэктов. - Лучше скажи, что у мня будет с жильем?
- Ничего особенного. Поскитаешься по родственникам, по друзьям. Потом опять женишься, пойдут дети.
- Еще?! - воскликнул Вадим и осторожно уточнил: - Сколько?
Очевидно, продолжая витать в прошлом, старик посмотрел на визави затуманенным взором и рассеянно ответил:
- Не буду тебя расстраивать. Придет время, узнаешь. Да ты не бойся, я живу неплохо. Дети разъехались, у меня отдельная квартира, голодных у нас нет. Машина вот. Если ее можно так назвать. Болею только. Ну, а коли не сумел ничего нажить кроме грыжи, играю в лотерею. По мелочам иногда выигрываю.
- Ну-ну, - понимающе кивнул Полуэктов.
- Ты извини, что я вначале так с тобой обошелся, - виновато проговорил собеседник. - Тот, к которому я прилетал, встретил меня лучше. Угостил обедом. И я вот что подумал: может, мы постепенно набираемся опыта, и во время следующей встречи.
- Ты же говорил, что встреча была и есть только одна, - тихо перебил его Вадим.
- Говорил, - согласился старик. - А все равно, черт его знает? Встречи-то каждый раз по-разному происходят. Я ездил к нему домой, а тебя, видишь, не пожелал к себе везти. Стыдно. Наверное, не хочется, чтобы ты настраивался на такую старость. Кстати, через пол года после твоего возвращения машину времени запретят.
- Почему? - удивился Полуэктов.
- Плохо помню. Много народу сгинуло, скандалы пошли. Прочитаешь в газетах. В общем, держись, парень, и все будет нормально. Я тебе сильно завидую. У тебя еще все впереди.
- Ну да, например, потеря квартиры, - усмехнулся Вадим.
- Плюнь. Не это главное, - махнул рукой двойник, и глаза его снова заблестели от нахлынувших воспоминаний: - А на Татьяну обрати внимание. Рыжий локон над ушком, камейный профиль. До сих пор помню, как у меня от нее поехала крыша. Персик, а не девушка.
- Старый развратник, - с серьезным лицом произнес Полуэктов.
- Чья бы корова мычала, - ответил старик, и Вадим поспешил добавить:
- Как же не обращу, если ты уже все за меня сделал?
- Вот-вот, не отпускай ее, - мечтательно проговорил старик и заключил: - Нет, я доволен прожитой жизнью.
- Господи! - воскликнул Полуэктов. - Чтобы встретиться с этим старым. Чтобы услышать всю эту ерунду я возвращаюсь домой бездомным.
- Привыкай.
Последующие сорок лет для Вадима Николаевича Полуэктова пролетели в сплошных заботах, да так быстро, что ему было не до воспоминаний о том коротком путешествии во времени. Но в день своего семидесятипятилетия, в полном одиночестве и безденежье он вспомнил о нем и не испытал ничего, кроме душевной и совершенно материальной горечи, какая бывает при больной печени.
В назначенный день, когда должен был появиться его молодой биологический двойник, Вадим Николаевич проснулся в отвратительном настроении. Он плохо себя чувствовал, болела спина, тянула грыжа. Полуэктов тяжело поднялся с постели, оглядел свою захламленную трехкомнатную квартиру, в сердцах плюнул и снова завалился спать. Ни ехать на встречу, ни готовиться к приезду молодого разгильдяя ему не хотелось. Но около десяти утра тот явился сам и с улицы объявил о своем появлении настойчивым звонком в дверь.
Вадим Николаевич встретил двойника совсем не гостеприимно. Он с неудовольствием осмотрел его с ног до головы, отметил про себя, что тот одет как попугай, и с порога грубо произнес:
- Пошел вон, болван!
На лице гостя отразились недоумение, страх и беспокойство, туда ли он попал. Протянутая было рука, повисла в воздухе, затем скользнула назад, и он растерянно поздоровался и пустился в объяснения:
