Плот остановился точно напротив козы. Тогда карлики дружно нажали на рычаги механического сооружения, напоминавшего пушку с коротким дулом. Ракообразный монстр раскрутил колеса устройства, в то время как полу лягушка быстро разматывала моток веревки...
Из дула вылетела длинная коленчатая жердь, словно половинка подвесного моста, с двузубцем, нацеленным на козу.
На плоту привели в движение еще одно колесо, и вилка вонзилась в спину беззащитной жертвы. Белая шерсть стала багряно-алой...
От ужаса я зажмурился, а когда открыл глаза, карлики уже суетились вокруг бездыханной и окровавленной туши, лежавшей на бревнах плота.
Шест вытащили, флотилия продолжила свой путь.
Я уткнулся лицом в сухую осоку и в те страшные минуты был похож на сущего ребенка, убедившего себя, что если не глядеть на зверя, то и зверь, конечно, не заметит... Так лежал я невесть сколько, будто притворившийся жук-олень.
Плеск воды под веслом вмиг отогнал терзавшее мой ум видение нависшего сверху двузубца. Я вскочил на ноги.
С середины реки приближалась лодка.
Седая, сгорбленная старуха быстро и умело работала веслом. Подплыв, она бросила мне толстую веревку.
Я молча поймал конец, подтянул лодку, но привязывать ее к дереву не спешил. Когда старуха вышла на берег, я затащил лодку в заросли ивняка и надежно замаскировал от постороннего глаза.
Старуха оказалась здешнею повитухой и спешила к роженице, которой пообещала быть в назначенный срок - сегодня к ночи.
Я выразил удивление, ведь с противоположного берега хорошо просматривались развалины сгоревшего дома. И наверняка было видно все, что здесь произошло...
- Господь милостив к сиротам и калекам, - сказала на это старуха. - А особенно к тем, кому сам он недодал разума - Может быть, и жива бедняжка...
Я успокоил старуху и тут же узнал, что подопечная ее - дурочка, хромоножка, а теперь, выходило, и круглая сирота... Родители ее, мельник с женой, жили в сгоревшем доме. Мельница же, скрытая от нас сейчас кронами старых ив, уцелела...
Несчастная хромоножка стояла у открытой двери. Завидев нас издали, стала махать рукой, подзывая к себе, при этом она отчаянно кивала на реку и бессвязно причитала во весь голос: мол, проклятые нифлунги убили и ее козу, и белую лошадь, и двух коров...
- При чем тут нифлунги, глупая! - остановила ее старуха. - Негоже думать тебе про бесовское отродье! Плюнь...
- Нифлунги... Злые нифлунги... - будто в забытье шептала та, запирая дверь на все засовы, как только мы спустились в подвал.
- Да разве нифлунги боялись бы обыкновенных крыс? - рассердилась старуха. - Ведь они подземные жители и живут часто в крысиных норах. А эти бесовские твари боятся пуще огня... - И она, к удивлению моему, рассказала, как сама была у стен осажденной крепости и видела огненное кольцо, непрерывную цепь костров, в которых сжигается все живое, проникающее из замка, - будь то беженец, спасающийся от голода, или крыса, норовящая прошмыгнуть к реке.
Из слов старухи я понял, что эти дьявольские отродья давно могли бы взять осажденную крепость - столько у них пушек и загадочных бесовских машин, но они медлят, как будто сами смертным страхом боятся герцогского замка, как и всякого, кто придет оттуда...
- Так кто же они, эти твари? - спросил я.
- Бесы! - твердо сказала старуха и широко перекрестилась. - Нифлунгам нечего делить с нами. У них свой мир и свои тайны. А ежели б им сделалось тесно в нижнем мире и захотелось вдруг завоевать наш Митгард, они легко бы это сделали еще тогда, когда Христос по Земле не ходил...
- Лошадь и двух коров... - не унималась между тем хромоножка. - И мою корову, и старого колдуна...
- Что? - ужаснулась старуха. - Они убили святого старца, царство ему небесное?!
- Кровь, кровь, - твердила безумная. - Столько крови, как у нашего кабана... И унесли его на свой корабль, адским шилом пронзивши...
- Душа его с ангелами поет! - сказала, крестясь, старуха и вынула из котомки свежеиспеченный хлеб. Слова ее, признаться, покоробили меня, но я счел неразумным вступать сейчас в спор.
В погребе оказался запас вина и сыра. Хозяйка подоила коз. По ее научению я набрал куриных яиц в сухой осоке, где неслись бездомные куры, и сварил десяток в своем котелке на еще тлеющих углях пепелища.
При этом я отметил: перерывы в передвижении вражьего флота делались все короче, плоты тянулись теперь почти нескончаемой вереницей.
Мы утолили голод. Козы жевали сено в дальнем углу. Бедная женщина, напоенная снадобьем и теплым молоком, спала, постанывая и вздрагивая во сне. Мы укрыли ее, чем могли, пригодилась и мантия убиенного чернокнижника. Старуха утверждала, что к ночи дурочка благополучно разрешится, и просила меня подождать, чтобы вместе переправиться через реку.
Но я не мог медлить, о чем и сказал, весьма огорчив старуху. Мы глядели в дверную щель, надеясь, что переправа освободится, но все было напрасно. Тогда старуха дала совет перебраться на берег поближе к лодке и переждать на мельнице, где мне будет обеспечена полная безопасность.
Я подивился, как это она считает мельницу безопасным местом, на что она усмехнулась, обнажив старчески беззубые десны:
- Все бесовское - от беса!.. Это известно. А бесы особо ценят и охраняют все бесовское, сделанное человеком...
Бесовским же она называла все без исключения изобретения человеческого ума, начиная от мельницы с колесами и жерновами и кончая орудиями для обстрела, ядрами которых пробивают небесную твердь, открывая бесам пути в наш мир.
- Не одни только йотунги живут над нами в верховном мире, - объяснила старуха. - Есть много иных миров, недоступных нашему разумению. Господь сотворил все так, чтобы не было смешения между мирами. И только йотунги по божьему повелению проникают в срединный мир, дабы охранять нас от злобных бесов... Нифлунги же сторожат человеческий мир от поползновения подземных тварей. Но когда мы сами палим из пушек, разрывая оболочку Митгарда, бесы хищно стремятся сюда отовсюду... Йотунги всегда на страже и стремятся заделывать бреши в невидимой охранительной тверди, однако многие мелкие дыры, творимые пулями при стрелянии из мушкетов, не в силах они приметить... Так врывается через эти отверстия саранча. Прежде не было этого бедствия в нашем мире... А ежели твердь небес пробивают ядра, то с неба падают твари размером с пушечное ядро...
Старуха рассказывала и продолжала глядеть в щель, но вдруг, тихо вскрикнув, схватила меня за руку.
Напротив нас причалили к берегу два плота.
На каждом из них были пушки, вдобавок первый нес на себе дымящее яйцо розового цвета, а на втором возвышалось загадочное образование в виде кокона, напоминавшего кокосовый орех.
