— Ма-а-асса-а… — зловещим шепотом произнес Дмитрий.
— Единство! — глаза Кости так и забегали по сторонам. — Единство массы, времени и пространства! Какие же мы олухи… — Масса превращается во время…
— Или время становится массой.
— Да-а-а… Теперь есть что считать.
И, шумно повздыхав, они снова погрузились в шахматную баталию. Им бы выть от восторга, пуститься в пляс — ведь найдено решение, ради которого исследователи жертвуют всей жизнью. И, случается, не находят. А они, еще не ставшие даже кандидатами в науку, нашли. И вели себя так, словно совершили обычную черновую работу.
— Ах, какая бы была тема для диссертации… — передвигая пешку, вздохнул Костя.
— Тема… — усмехнулся Дмитрий. — Да нас бы просто упрятали в психушку.
8.
Получив звания кандидатов наук, Дмитрий и Константин мучительно размышляли, как распорядиться своей дальнейшей судьбой. Конечно, они имели возможность остаться при кафедре аналитической физики, но знали, что там нечего будет и думать о своих собственных исследованиях в области движения по координате времени.
Они догуливали последние дни положенного им отпуска после защиты, когда дверь в их аспирантскую комнатку распахнулась без стука, и перед ними возник улыбающийся, одетый в модный темно-синий костюм, белоснежную сорочку с ярким цветастым галстуком и сверкающие лаковые туфли Петя Деев.
— Здорово, ребята! — закричал он, швыряя на одну из коек великолепный кожаный дипломат с бронзовой окантовкой. — Как я рад вас видеть!
И он сжал в своих могучих объятьях сначала Диму, потом Костю. «Молчуны» более сдержанно отозвались на его появление. Они не стали расспрашивать Петю, как он живет, чем занимается. Даже ради приличия. Петины дела их никогда не интересовали.
Отлично понимая суть холодного приема, Петя не обиделся. Перестав улыбаться, построжав, он сразу заговорил о деле.
— Я, собственно, ребята, к вам с деловым предложением, — усаживаясь на край кровати, сказал Петя. — Видите ли, я работаю в НИИ космической аппаратуры. Пока на снабжении. Но… — он выразительно заглянул в лицо Димы, в лицо Кости, — но я уже договорился с дирекцией об организации аналитико-теоретической секции. Штат по моему усмотрению. Что касается средств… — Петя выразительно ухмыльнулся, — вы же меня знаете, ребята. Тут никаких затруднений не случится. Оборудование добудем самое современное.
— Насколько я понимаю, — перебил его Дима, — ты пришел пригласить нас на работу.
— Ты попал в точку, Дима! — Петя так хлопнул его по спине, что Дмитрий едва не свалился с койки на пол. — Именно с тем я и пришел. Я пришел чтобы предложить вам совместную работу над проблемой движения по четвертому измерению вселенной… Так, кажется, она называется.
Дмитрий и Константин так и застыли с раскрытыми ртами. Им и невдомек было, что Петя все эти годы не выпускал их из поля зрения, что он даже побывал на их защите, постаравшись, правда, не попасть им на глаза.
— Ушам своим не верю, — пробормотал Дмитрий.
— Ты и… вдруг четвертое измерение. Какая тут взаимосвязь? Что тебе до наших забот?
— Такой уж я человек, — Петя все посмеивался. — Вы же меня знаете, ребята. Я всегда готов придти на помощь своим друзьям. А кто еще кроме меня предоставит вам возможности заниматься столь… отвлеченной темой?
— И кто же возглавит руководство секцией? — поинтересовался Константин.
— Да разве можно это доверить кому-то постороннему? — воскликнул Петя. — Руководство я беру на себя. А вам предоставляется возможность спокойненько вести свои исследования. Ну, как? Пойдет?
«Молчуны» грустно переглянулись.
Взглянув на свои ультрасовременные золотые часы, Петя заторопился.
— У меня ведь дела, дела, — вздохнул он. — Передохнуть некогда. Итак, до завтра, ребята. В девять утра я вас жду в вестибюле института.
9.
Им отвели три комнаты. В одной, крайней, Петя сделал свой кабинет, обставив его так, как бывает не у всякого директора завода. В другой, крайне маленькой комнате, поставили два небольших письменных стола с настольными компьютерами. На одной из стен закрепили большую черную доску, на которой можно было черкаться мелом. Вскладчину Дмитрий и Константин купили шахматный столик и поставили его между письменными столами.
Средняя большая комната вначале пустовала. Но уже через пару дней после прихода «молчунов» в ней была установлена стационарная ЭВМ с более широким диапазоном расчетов, чем настольные компьютеры. Она же позволяла производить и моделирование процессов взаимопревращения времени и материи.
В установке оборудования «молчуны» участия не принимали.
— Вы занимайтесь своим делом, — потребовал Деев, — налегайте на свои расчеты. А мы тут без вас обойдемся. Чего не хватает — требуйте, не скромничайте, я в полном вашем распоряжении.
Но они-то давным-давно усвоили, что Петя ничего за так не делает, что у него на все свои резоны. На что он рассчитывает сейчас, они могли только догадываться. Впрочем, им было не до того — они получили возможность с головой уйти в решение своей фантастической, абсурдной, никем не признаваемой проблемы.
«Молчуны» вступили в пору испытания на верность своей выношенной годами мечте. Их не ждало внезапное и ошеломляющее открытие. Они понимали — им предстоит складывать бесконечно высокое здание по кирпичикам. Более того, не просто складывать, а, быть может, не единожды разбирать его и начинать все сызнова. Каждому из них в одиночку такое было бы не под силу, но вместе, вдвоем Дмитрий и Константин были уже твердо уверены: они непременно придут к своей цели. Пусть через год, через десять лет, через пятьдесят, но придут. И порукой тому (не смешно ли?) была шахматная доска. Сидя за нею, они принимали самые смелые, самые сумасбродные ходы в своих расчетах.
Расчеты… расчеты… расчеты…
Волновое уравнение де Бройля…
Тензорное исчисление с определителями Дирака…
Специальная теория относительности Эйнштейна…
Все это тесно и замысловато переплелось, чтобы привести к тому заветному уравнению, которое откроет зеленый свет для движения вдоль четвертого измерения вселенной.
В утомительных расчетах прошла осень. Отшумела вьюгами суровая в этом году зима. И вот уже в конце апреля, вначале на доске, мелом, Костя начал выписывать заключительную строчку уравнений. Дмитрий, расхаживая по закутку и поглядывая то на недоигранную партию, в которой ход остался за ним, то в листок бумаги в своей руке, подсказывал Косте, что писать дальше. Костя иногда соглашался, иногда категорически отвергал поправки друга. Они принимались спорить, стараясь перекричать один другого.
