Тут мне хочется сделать маленькое отступление. Автор предисловия находится в весьма щекотливом положении. Зная содержание повестей, вошедших в сборник, естественно желая подробнее проанализировать их, он тем не менее крепко связан по рукам и ногам. Любой анализ требует опоры на сюжет, а пересказ сюжета здесь (особенно «Недетских игр») абсолютно недопустим. Сюжет «Недетских игр» строится по законам детективного жанра, читательский интерес подогревается от страницы к странице, от эпизода к эпизоду, и грешно заранее убивать этот интерес. Поэтому, не выдавая важных подробностей, ограничусь лишь пересказом главной идеи повести, идеи, которая, кстати, довольно скоро становится предельно ясной и зрителям и читателям. Авторы говорят о тревожной непрочности мира на нашей планете, когда малейший — никем не предусмотренный! — неосторожный шаг может вызвать цепную реакцию военных действий. Ученые-статистики сегодня довольно точно подсчитали, сколько килограммов, центнеров, тонн ядерных запасов накоплено на планете, сколько их приходится на душу каждого из четырех с лишним миллиардов людей Земли. За последние годы информационные агентства не раз сообщали поистине страшные факты о ложных ядерных тревогах, приводивших в боевую готовность военную машину Соединенных Штатов Америки. Американская пропаганда постоянно кричит о строжайшем контроле над «пусковой кнопкой», о том, что случайность здесь исключена начисто, но реальная действительность подтверждает иное.
Прогрессивные западные писатели и кинематографисты не раз обращались к пресловутой проблеме «пусковой кнопки», к проблеме первого ядерного удара.
Можно вспомнить романы Ф.Нибела, Ч.Бейли, фильмы С.Креймера и С.Кубрика, этот список можно множить и множить, но факт остается фактом: случайность вовсе не исключена. В фильме Бэдхэма и повести Бишофа случайность представлена в облике славного юноши, малость не от мира сего, добрейшего и незлобливого парнишки, который именно случайно дотянулся до этой кнопки. Но то, что произошло дальше, случайностью не назовешь. Да, действия армейских «ястребов» вполне закономерны и достаточно осмысленны, но не человеческий здравый смысл руководит ими. Злая ирония авторов заставляет их следовать безликой логике машинного мышления, превращает их людей! — в некий придаток к электронно-вычислительному комплексу, коему и доверено решать судьбу человечества.
В чем разница между невинными играми семнадцатилетнего парня и отнюдь не детскими играми облеченных властью решать дядей в армейских мундирах? И там и там — кнопочки программных устройств. И там и там — телевизионные экраны-дисплеи. И там и там — одинаковые знаки-символы на экранах… Да, цели и методы детских игр Дэвида и недетских «игр» взрослых сравнивать не просто трудно — бессмысленно!
Авторы и не сравнивают. Авторы просто-напросто наделяют молодость куда более здравым смыслом, и это тоже сближает два фильма и две повести…
В «Ипе» дети спасают милейшего инопланетянина от рук ученых мужей, намертво прикованных к своим сложнейшим приборам, просто не представляющих без этих приборов не только контакта с инопланетянином, но и собственного существования. В «Играх» Дэвид и его подружка спасают мир от рук мужей военных и воинствующих, тоже намертво прикованных к своим компьютерам, которые — таково мнение! — не могут ошибаться.
Позволю себе сообщить то, о чем читатели, думаю, догадаются сразу: все кончится благополучно. Справедливость и здравый смысл, который воплощают дети и в «Ипе», и в «Играх», восторжествует. В общем-то, сказка, конечно, по жанру, но, как во всякой сказке, есть здесь намек: а не слишком ли свысока смотрим мы на наших детей? А не посмотреть ли нам на них снизу вверх: им жить в двадцать первом веке. Если мы — в двадцатом! — дадим им такую возможность…
Мишель Гримо, автор повести «Город, лишенный солнца», в этой возможности не сомневается, но будущее, которое он показывает, которое — по его допущению — уготовано нашим детям, выглядит куда как мрачно. Свежий воздух — за деньги. Деревья и трава — избранным. Жизнь в городах — медленная, но верная смерть от удушья… И опять разумной силой в мире будущего выступают юные, которые впрямую, своей открытой борьбой призывают взрослых: опомнитесь! Остановитесь! Оглядитесь хорошенько… (Кстати, под псевдонимом Мишель Гримо с 1968 г. печатаются Марселла Перрион и Жан Луи Фресс, известные во Франции как авторы романов для молодежи.)
Одно короткое воспоминание. Теплым октябрьским днем в Токио довелось мне быть свидетелем антивоенной демонстрации. Мужчины, женщины несли красные транспаранты с белыми знаками иероглифов, те же — или похожие? — иероглифы читались на лентах, стягивающих волосы. Машины притормаживали, полицейские в крепких шлемах невозмутимо взирали на процессию. Вместе со взрослыми шли и дети, даже совсем малышня — нашего детсадовского возраста. В руке узкоглазого круглолицего мальчишки лет семи я увидел бумажный плакатик с двумя столбиками иероглифов.
— Что там написано? — спросил я переводчика.
Тот вгляделся, усмехнулся.
— Забавный текст. Так примерно: «Вы хотите знать, как жить дальше? Спросите у ваших детей».
Я поймал взгляд мальчишки, подмигнул ему, улыбнулся. Он не ответил улыбкой, приподнял свой плакатик, показал его мне: мол, лучше прочти, пойми и задумайся.
Я понял и задумался. Может, и вправду спросить?
Дэвид Бишоф
НЕДЕТСКИЕ ИГРЫ
Кэт Эннис, с особой нежностью
Фантастическая повесть по сценарию Лоуренса Ласкера и Уолтера Паркса
Снег.
Хлопья валили густо, как помехи на телеэкране, приглушая рычание автобуса, везшего двух офицеров ВВС на ночное дежурство, которое не сулило им ничего, кроме смертельной скуки.
— Заступать в такой денек на защиту отечества — не подарок, а? — сказал лейтенант Олмер. Руки его крутили руль с небрежной уверенностью опытного водителя, привыкшего одолевать снежные заносы, но глаза напряженно следили за обледенелой дорогой, петлявшей по склонам Северной Дакоты. Мириады снежинок мельтешили в лучах фар, снижая видимость почти до нуля.
— Н-да, небо свалилось в долину Красной реки, — буркнул спутник Олмера. — Правда, когда я служил на Аляске, там бывало и похуже.
Капитан Джерри Халлорхен поплотнее запахнул парку и покосился на испорченную печку. «Какие мерзавцы заказывали для авиации эти фургоны? подумал он. — Электронной начинки в них хватает, чтобы вести по курсу эскадрилью «Голубых ангелов», но обогреть кабину они не в состоянии».
