— Он пустой, руси!
На родине специалисты исследовали коллекцию египетских древностей и подтвердили заключение Виктора Петровича: деревянный сфинкс не является сколько-нибудь значительной художественной ценностью. До поры до времени его поместили в запаснике музея. Но Виктор Петрович все чаще вспоминал слова Хофни Гуссейна. Сфинкс определенно не давал ему покоя, и он нет-нет да спускался в подвал, чтобы исследовать странную деревянную фигуру.
И вот как-то раз, соскоблив кусочек не то смолы, не то потемневшей от времени краски, Виктор Петрович увидел ровную линию, разделяющую туловище сфинкса вдоль на две части. Неужели прав был Хофни Гуссейн?
Виктор Петрович вспоминает, как перехватило у него дыхание, когда он решился, наконец, с помощью железного долота и молотка проверить это предположение.
А потом странный деревянный ящик в форме сфинкса неожиданно раскрылся, и он увидел там…
Виктору Петровичу показалось, что он вновь явственно слышит сухой треск раскрывающегося сфинкса. Он вздрогнул и с испугом посмотрел на Нину. Нет, она не заметила, что он не слушает игру, она по-прежнему, кажется, целиком поглощена музыкой.
Вот последние два аккорда, и Нина, оттолкнувшись от рояля, повернулась на вращающемся стуле к друзьям.
— Ну как?
— По-моему, очень хорошо, — поспешно сказал Андрей.
— Как всегда, — пожал плечами Виктор Петрович, — слишком нежно.
Нина весело рассмеялась.
— Виктор Петрович, мумия вы моя египетская, откровеннейшее ископаемое, услышу ли я когда-нибудь комплимент из ваших мудрых уст?
Виктор Петрович покраснел, опять посмотрел на свои ногти, зачем-то спрятал руки в карманы и смущенно взглянул на все еще смеющуюся Нину:
— Обиделись?
— Нисколько, — все еще смеясь, ответила она, — привыкла.
Виктор Петрович пытался еще бормотать что-то похожее на извинения, но Нина уже не слушала.
— Пойдемте лучше чай пить! — решила она и, схватив Виктора Петровича за руку, увлекла его к дверям.
Чай разливала Наталья Павловна — мать Нины, высокая женщина с гладко прибранными волосами, чуть тронутыми сединой, преподавательница математики в средней школе.
В комнате под светящимся шаром люстры было тепло и уютно. А за окном, как и полагается в таких случаях, шумел ливень, гремел гром. В голубом свете молний на темном фоне оконных стекол, как на негативной пластинке, появлялись и исчезали призрачные контуры крупных листьев, закрывших собой половину окна.
Виктор Петрович пил чай из голубой чашки с замысловатым орнаментом и упорно пытался вспомнить, где он видел похожую… В каком-нибудь хранилище музея? Или даже при раскопках какой-то древней гробницы?
Около Натальи Павловны домовито шумел самовар, и Андрей подумал, что вот с таким же точно шипением начинает работать радиоприемник в комнате его соседа по квартире. Только Нине окружающее ничего не напоминало. Здесь было все свое, домашнее. Она пила маленькими глотками чай с лимоном и посматривала то на Андрея, то на Виктора Петровича.
Больше всего, думалось ей, она любит музыку. И, конечно, Виктор Петрович шутит, когда так небрежно отзывается о ее исполнении. В конце концов в консерватории на третьем курсе она считается одной из первых. После музыки она одинаково любит и ветхую, но увлекательную археологию и мало для нее понятную биологию. Но, пожалуй, биологию чуть-чуть больше. Чуть-чуть!
Наконец Виктор Петрович прервал молчание и, как всегда, завел разговор о саркофагах и иероглифах. В цветистых выражениях, обычных для текстов древних папирусов, он начал, наверное уже в десятый раз, рассказывать новый вариант египетской легенды об Озирисе, старшем сыне Геба, бога земли, и Нут, богини неба.
Все это было давным-давно известно еще по школьным учебникам древней истории и поэтому скучно. Но Виктор Петрович каждый раз уверял, что это совсем новый, оригинальный вариант мифа об Озирисе, лишь недавно обнаруженный учеными-египтологами. Когда он дошел до плача Изиды, супруги Озириса, Наталья Павловна, улыбаясь всем своим широким и добрым лицом, взмолилась:
— Виктор Петрович, нельзя же каждый раз одно и то же. И почему ваша Изида обязательно после чая плачет? Обидно даже!
— Да? — удивился Виктор Петрович. — Мне казалось, я этого еще не рассказывал.
Вдруг он, словно спохватившись, торопливо полез в карман и вынул вчетверо сложенный лист бумаги.
— Тогда, друзья мои, — сказал он серьезно и даже немножко торжественно, — я прочту вам подлинный исторический документ, написанный почти три с половиной тысячи лет назад. Кажется, я уже имел честь докладывать вам о том, что я занимаюсь сейчас интереснейшей работой. В одном из наших музеев хранится саркофаг с египетской мумией очень странного происхождения.
Виктор Петрович бережно положил бумажный квадратик на пустую чайную чашку и продолжал в том же тоне:
— Вы подумайте только о том, сколько веков история древнего Египта оставалась загадкой! Люди бродили вокруг удивительных памятников архитектуры, сохранившихся еще со времен Древнего, Среднего и Нового царств! Задрав головы, люди смотрели на пирамиды, на таинственного сфинкса и удивлялись. Иногда находили документы, написанные иероглифами на каменных плитах, на глиняных табличках, на листках папируса, но никто не мог прочесть их. Только в 1808 году удалось найти ключ к чтению египетских иероглифов, к пониманию древнеегипетского языка. И вот тогда-то перед наукой открылся новый мир! Оказалось, что в те времена, когда Европа была еще покрыта непроходимыми лесами, в которых не было ни городов, ни сел, ни оседлого населения, в долине Нила уже процветала высокая культура. Шаг за шагом, расшифровывая иероглиф за иероглифом, ученые начали заново воссоздавать историю древнего Востока…
Когда речь заходила о древнем Египте, Виктор Петрович сразу же садился на своего любимого конька и так увлекался, что уже не замечал, слушают его или нет. И теперь он говорил долго и скучно, все время уклоняясь от главной темы. А суть его рассказа была вот в чем. Работа египтологов не закончена и поныне. В истории Египта все еще немало «белых пятен». Поэтому каждый предмет материальной культуры того времени имеет огромное значение. Главный источник таких предметов древние погребения, особенно гробницы фараонов. Но беда в том, что не осталось почти ни одной нетронутой царской гробницы. Фараоны древнего царства сооружали для своего погребения гигантские пирамиды. Все они были разграблены. Позже стали хоронить фараонов на западном берегу Нила, в пещерах, вырубленных в скалах Долины Царей. Но и здесь не сохранилось ни одного нетронутого погребения. И все же мы знаем, что хоронили фараонов с необычайной роскошью. Это и привлекало грабителей. Когда в 1922 году удалось отыскать почти нетронутую гробницу фараона Тутанхамона, археологи обнаружили там неисчислимые сокровища…
