- Где она сейчас?
- Я же сказал, что прошло пятнадцать тысяч лет, - объяснил компьютер.
- Я понял. Но не может же быть какой-то Королевы Англии через пятнадцать тысяч лет? - настаивал Род. Как можем мы быть ее подданными?
- Я знаю ответ со слов людей, - донеслось из дружелюбно настроенной красной машины. - Но он ничего не говорит мне. Я процитирую его тебе так, как рассказали мне его люди. "Она могла открыть даже проклятый родник в те дни. Кто знает? Где-то среди звезд есть другая Старая Северная Австралия, и мы можем открывать новые родники, ожидая свою собственную королеву." Она ведь могла отправиться в путешествие, когда старая Земля начала скисать, компьютер несколько раз прокудахтал эти слова своим странным древним голосом, а потом беспомощно добавил голосом, лишенным интонации. - Может ты хочешь приказать, чтобы я перенес это в оперативную память?
- Мне не нужно столь многого. Следующий раз, когда я стану "слишать" мысли других разумов, я попытаюсь выудить что-нибудь еще.
Этот разговор произошел больше года назад, но Род так и не стал искать ответ.
Прошлой ночью он задал компьютеру более важный вопрос:
- Я завтра умру?
- Вопрос неуместный. Ответ невозможен.
- Компьютер! - закричал Род. - Ты знаешь, я люблю тебя.
- Ты так говоришь.
- Я включил твой узел истории, после того как починил тебя. К тому времени эта твоя часть не работала сотни лет.
- Точно.
- Я пробрался в это место и обнаружил ручное управление там, где мой пра-14-дед оставил его, когда оно устарело.
- Точно.
- Завтра я отправлюсь на смерть, а тебя это даже не печалит.
- Я так не говорил, - ответил компьютер.
- Тебе не все равно?
- Я не запрограммирован на эмоции. С тех пор как ты починил меня, Род, ты должен был понять, что я единственный полностью механический компьютер, функционирующий в этой части галактики. Я уверен, что если бы я обладал эмоциями, я бы очень опечалился. Это самый оптимальный вариант, с тех пор как ты мой единственный приятель. Но у меня нет эмоций. Я имею дело с числами, фактами, языком и памятью - все.
- Может так случиться, что я умру завтра в Хихикающей Комнате?
- Это неправильное название. Он называется Дом Умирающих.
- Ладно, пусть Дом Умирающих.
- Приговор тебе будет вынесен современным человечеством. Он базируется на эмоциях. Пока я не знаю индивидуальные интересы членов совета, я не могу сделать хоть какое-нибудь стоящее предсказание.
- Как ты думаешь, что случится со мной, компьютер?
- Я не могу объективно судить. Я ответил. Не хочу тратить энергию на обсуждение этого вопроса.
- Ты хоть что-нибудь знаешь о моей жизни и о смерти поджидающей завтра? Я знаю, что не могу "гаварить". Но я же могу издавать звуки ртом. Могут они меня за это убить?
- Я не знаю конкретных людей, и более того, я не знаю причин происходящего, - сказал компьютер, - но я знаю историю Старой Северной Австралии до времен твоего пра-14-дедушки.
- Тогда расскажи мне, - сказал Роб. Он сидел на корточках в зале, слушая установленный здесь на века компьютер контроля, который сам восстановил, и снова слышал историю Старой Северной Австралии так, как его пра-14-дедушка толковал ее. Если исключить личные имена и даты, то это была простая история.
Утром жизнь Роба окажется на волоске.
На Норстралии оставалось все меньше людей, которые пытались сохранить черты, присущие Старой Старой Земле и другой Австралии, затерянной среди звезд. Иначе поля зарастали, пустели их дома, овцы умирали в подвалах под бесконечными хибарками скучившихся и беспомощных людей. Каждый хотел сохранить характер, бессмертие и богатство - существующий особый порядок. Все это шло в противоположность темпераменту Норстралии.
Простой характер Норстралии был неизменен - самое неизменное среди звезд. Это древнее Государство было единственным человеческим институтом, древнее Содействия.
Эта история была простой. Разум компьютера с длинными цепями переиначил ее.
Возьмите фермерскую культуру со Старой, Старой Земли - Дома Рода Человеческого.
Перенесите культуру на отдаленную планету.
Коснитесь ее крылом неудач и нанесите вред засухой.
Наградите людей болезнью, деформацией, дерзостью. И пусть дела у них идут так плохо, что человек может продать одного ребенка, чтобы купить другому воды, которая даст ему еще один день жизни, в то время как сверла все глубже врезаются в сухую скалу в поисках влаги.
Научите людей бережливости, медицине, науке, боли, выживанию.
Преподайте этим людям уроки собственничества, войны, горя, алчности, великодушия, благочестия, надежды и отчаянье уйдет.
Дайте культуре выжить.
Выживут больные, деформированные, одинокие, покинутые, заброшенные.
Потом пусть им выпадет самая большая удача за всю историю человеческой цивилизации.
Через тошнотворных овец придут необъятные богатства - наркотик жизни или струн, который до бесконечности продлевает человеческую жизнь.
Продлевает ее... но со странными побочными эффектами, так что большинство Норстралийцев предпочитали умереть в возрасте тысячи лет, или около того.
Норстралия была потрясена открытием.
Как и все остальные обитаемые миры.
Но лекарство нельзя было синтезировать, сделать искусственно, продублировать процесс. Это нечто можно было добыть только из дыхания тошнотворных овец, пасущихся на равнинах Старой Северной Австралии.
Грабители и правительства пытались украсть лекарство. Раз за разом они достигали цели. Но это было давно. Со времен пра-19-дедушки Роба они больше не предпринимали попыток.
Люди с других планет пытались воровать овец.
Нескольких они выкрали. (В Четвертой Битве у Новой Алисы, половина человеческого населения Норстралии погибла, под ударом Светлой Империи. Причиной послужила потеря двух тошнотворных овец - самки и самца. Светлая Империя считала, что выиграла. Овцы чувствовали себя хорошо, но народили здоровых ягнят, не выделяющих больше струна, и умерли. Светлая Империя заплатила четырьмя военными флотами за холодную коробку, полную баранины.) Монополия осталась за Норстралией.
Норстралийцы начали экспортировать наркотик жизни систематически.
Они оказались невозможными богачами.
Самый бедный человек на Норстралии был богаче самого богатого человека, включая императоров и завоевателей. Каждые руки на ферме зарабатывали в день по сотне мегакредитов Земли - измеряемые в реальной монете Старой Земли, а не в бумагах, которые последовательно путешествуют по арбитражам.
Но Норстралийцы сделали свой выбор: выбор...
Остаться самими собой.
Налогами они принудили себя вернуться к примитивизму.
