Доктор Килли был очень доволен успехом. Он даже стал писать диссертацию, но диссертация почему-то застряла.
Профессор торопил его и советовал прочитать Фрейда еще раз.
Доктор обещал, но не спешил. Однажды весенним утром в приемную вошла женщина и спросила доктора Килли.
– У вас назначено? – спросил дежурный санитар, не поднимая глаз.
Когда он поднял глаза, то онемел: он никогда еще не видел столь красивой женщины.
– Хорошо, проходите, – сказал санитар и в который раз за день пожалел о том, что рано женился.
Ослепительная брюнетка с короткой, почти мальчишеской, стижкой, открыла дверь и проскользнула в кабинет.
– Кто вы? – спросил доктор Килли и забыл закрыть рот.
– Ах, вы меня не помните, доктор, – сказала Эмма, – вы такой забывчивый. Но я вас не забыла.
Она подошла и положила ему ладони на грудь.
Доктор Килли попытался что-то сказать, но не смог.
Эмма засмеялась и спрятала лицо в ладонях.
– Ах, доктор, вы такой скромный! Можно подумать, вы впервые видите красивую женщину.
«Такую – впервые», – подумал доктор и даже попытался сказать что-то подобное, но вышло неразборчиво.
Эмма провела рукой по его плечу.
– Я вам так благодарна, доктор, вы меня спасли.
– Я?
– Ну конечно. Мое имя Эмма. Эмма К.
И только тогда доктор вспомнил.
* * *
Доктор Килли поговорил с профессором. Профессор не советовал.
– Психиатр не имеет права жениться на своей пациентке! – сказал он решительно.
– Почему?
– Потому что вы только повторите историю Дика Дайвера, – сказал профессор, гордившийся своим знанием литературы.
Доктор Килли тоже помнил эту историю.
– Нет, профессор, я не согласен. В том случае была шизофреничка, а здесь обычное эмоциональное расстройство.
– Перечитайте Фрейда, Роджер, настаивал профессор, – вы, что, не помните, что такое каунттрансфер? Это же у вас скоро пройдет!
– Никогда не пройдет, профессор, это не каунттранфер, это любовь!
Профессор посмотрел на его остекленевшие глаза и сдался.
– Ладно, идите.
Доктор Килли вышел. Профессор сел в кресло и стал смотреть в окно. Он вспоминал свою молодость и своих красивых пациенток, и свою любовь к гениальному Фрейду, и свою вечную боязнь каунттрансфера. Все это прошло, а весна за окном осталась.
* * *
Два года спустя Лиза приехала мириться. Она поразилась красоте Эммы. С короткой стрижкой Эмма выглядела еще эффектнее. Они не вспоминали старое, а только посидели на веранде, потом поиграли в теннис. Когда Эмма в восьмой раз обвела Лизу крученой полусвечкой в левй угол, та сдалась.
Они прошли в дом. В комнатах был беспорядок; от вида пыли хотелось чихнуть; вещи валялись где попало; голенький ползунок поднял глаза, посмотрел очень серьезно и уполз за диван, занимаясь только ему понятным делом.
– А где твой муж? – спросила Лиза, – Ты нас познакомишь?
– Роджер!
– Сейчас иду! – доктор Килли вышел из кабинета.
Лиза поразилась: доктор был не брит по крайней мере два дня, мятый галстук был повязан криво, в стекле очков светилась трещина. Кошмар.
– Почему он у тебя такой? – спросила Лиза, – у него нет практики?
– У него нет практики? – Эмма засмеялась. – Его пациенты записываются за два года вперед. Точнее пациентки. Он ведь лучший специалист по лечению ожирения с помощью внушения.
– Внушения? Колоссально! А как же он это делает?
– Это его секрет.
– А что же он посоветовал тебе?
– Он сказал мне очень интересную вещь. Он посоветовал мне думать только о своей красоте и ни в коем случае не заботиться о других. С тех пор я ни о ком и не забочусь. Это меня спасло.
Гордая Эмма показала подруге книгу записи пациентов. И
Лиза долго листала мелко исписанные станицы – доказательство неистребимого женского стремления к красоте.
Выходя из дома, она споткнулась о консервную банку. Потом не удержалась и чихнула.
