— Достаточно! — отрезал полковник. Он нервно выключил динамик и повернулся ко мне:
— Ну так что, Мартин?
— Не хотел бы вас разочаровывать, — твердо сказал я, — но, по-моему, это набившая оскомину история, которая время от времени возвращается на экраны: где-то обнаруживается чудовище, пережившее тысячелетия и всемирный потоп, ну и так далее, и все такое прочее. Каждые пять-шесть лет всплывает нечто подобное.
— Нет, Мартин, нет. На этот раз все не так. Должно быть не так.
— Почему?
Вместо ответа он взглянул на письмо. И прежде чем продолжить чтение, внушительно проговорил:
— Луис был великим ученым, а не писателем. Выдумав подобную историю, он мог бы заработать кучу денег… «Речь идет, — прочитал он, снова обратившись к письму, — об очень трудном деле.» — Он внезапно умолк.
Тогда заговорил я:
— Верно, полковник, это очень трудное дело, но отчего же в таком случае он не взялся за него сам? Отчего же Гростер как истинный ученый сам не отправился на поиски этого чудовища? Почему самолично не постарался доказать, что эта птица живет в наши дни или жила полвека тому назад?
Полковник хмуро посмотрел на меня, снова взял письмо и почти сразу же с торжеством воскликнул:
— А вот почему! Вот что пишет Луис: «…очень трудное дело, и я не берусь за него, Джордж, потому что я стар, беден, а прежде всего потому, что я ученый. Нет, не смейся, Джордж. Это затея не для ученых, и знаешь почему? Ведь каждый, кто пытается научно доказать, что вымершие доисторические чудовища живы и поныне, рискует своим научным авторитетом! Его уничтожат критики, ирония коллег, неверие толпы, насмешки журналистов… Джордж, — тихо продолжал Спленнервиль, — на все это у меня нет сил. Можешь считать меня подлецом, но у меня нет на это сил. Видишь ли, я уверен…» — Эти слова, Мартин, подчеркнуты! — «…я уверен, что пятьдесят лет назад Онакторнис был жив, и даже само название места — Страна Огромных Следов — мне кажется, подтверждает это. Хотя, понимаешь, я ведь тоже могу заблуждаться, и в таком случае мое сообщение об Онакторнисе сразу же положило бы конец моей карьере. Ученый не может, не имеет права ошибаться: он рискует всем. А журналист вроде тебя, если и ошибется, то ничего не потеряет. Разве не так?…»
Дальше Спленнервиль читал письмо молча, про себя, а окончив, положил на стол и некоторое время сидел, опустив голову, сложив ладони, словно молился. Наконец он поднялся, неторопливо направился к большому окну, в задумчивости остановился перед ним, держа руки за спиной и устремив взгляд к океану, голубевшему вдали, за лесом небоскребов.
Я оставался в своем кресле, разочарованный и расстроенный. Ожидал Бог весть чего, а тут… На этот раз, утверждает полковник, все не так. Но почему? Я не понимал, почему же все не так…
С каким-то непонятным испугом посмотрел я на эти странные предметы, лежавшие на столе, невольно протянул руку к перу и, тронув его, почувствовал нечто вроде толчка, заставившего меня вздрогнуть, во мне опять внезапно пробудился страх, возникло ощущение какой-то тайны… Я поднялся. Нет, пожалуй, эта история не по мне.
— Позвольте задать вам вопрос, полковник? — обратился я.
Он молча кивнул, продолжая смотреть вдаль.
— Какое же отношение вся эта история имеет ко мне?
Он резко повернулся, и я увидел, что глаза его гневно заблестели:
— Какое отношение? — вскричал он. — Что за глупый вопрос, Мартин? Ты полагаешь, я пригласил тебя из-за того, что страдаю от одиночества?
— Нет, но…
— Разве я не попросил у тебя совета? Не сказал, что мы с Луисом были словно братья? Или ты думаешь, это просто — решить такую проблему?
— Нет, конечно, полковник, но…
Он быстро вернулся к письменному столу, взял письмо:
— Луис, — воскликнул он, размахивая бумагой перед самым моим носом, — никогда не сыграл бы со мной подобную шутку на смертном одре! Загнать меня в ловушку в предсмертный час! Нет же и нет! Никогда! Никогда!
— Не сомневаюсь. Но в чем же дело? Вы хотите, чтобы я написал об этом статью? Я мог бы подыскать какие-нибудь убедительные доводы, мог попросить помочь какого-нибудь ученого и…
— Нет, Мартин. Раз старый Луис верил в меня, положился на меня, я не предам его. Если он считал, что я испугаюсь, то крепко ошибся!
Спленнервиль сел за стол, быстро перечитал оба письма, потом, глядя на меня с какой-то странной улыбкой, добавил:
— До самого конца, Мартин! Тут надо дойти до самого конца!
Колокольчики тревоги снова дружно загремели в моей голове:
— Послушайте, полковник, — торопливо заговорил я, — не собираетесь же в…
Но он уже нажал рычажок переговорного устройства:
— Пришлите сюда Рестона, Рози, — приказал он, — и скажите, чтобы приостановили печатать первую полосу. — Да, немедленно! Попросите Д’Анджело подняться ко мне, тотчас же. Скажите Альдо Даггертону, чтобы не покидал свой кабинет. А если его нет на месте, разыщите и прикажите немедленно вернуться… Да, да.
— Полковник, — начал было я, — если вы…
— Да, Мартин, ты угадал. Именно это я и намерен сделать, — усмехнулся он. Теперь его лицо было озарено хорошо знакомым мне светом: удовлетворением от принятого решения, уверенностью, что работа началась. А я хорошо знал, что полковник, раз взявшись за что-либо, никогда не бросал дело, не доведя его до конца… Колокольчики тревога звонили лихорадочно. В невольном порыве я протянул к нему руку, не опасаясь, что становлюсь похожим на нищего у паперти:
— Ради Бога, полковник, — воскликнул я, — не совершайте…
— Чего? — прервал он меня. — Ошибки? Пусть даже это будет ошибка, ну и что? Иди, Мартин, отдохни немного, сынок. Иди… Приведи в порядок свои дела. По через два часа ты понадобишься мне, понял?
— Черт побери, полковник, ничего не понял! Какого дьявола?…
Он снова обратился к микрофону:
— Рози, подготовьте мне немедленно программу поездки на Амазонку. Что? На самолете, конечно, а как иначе? Не на машине же! Да, и немедленно. Итак, Мартин, — обратился он ко мне, — что ты хотел сказать?
— Я хотел сказать… Ради Бога, послушайте меня. Я люблю вас и вашу газету… Понимаю ваши чувства к Гростеру и все прочее. Но подумайте, прошу вас, как следует! Представьте, чем все это может обернуться? Я полечу на Амазонку, если хотите, но что я там смогу сделать? Написать серию статей? Согласен. И все? Вы всерьез считаете, будто можно отыскать Страну Огромных Следов и птицу с этим дурацким названием? Неужели я похож, по-вашему, на человека, способного отыскать какое-то допотопное чудовище? Если хотите сделать что-то ради памяти Гростера, обратитесь в университет, в музей», к ученым, одним словом. Организуйте экспедицию естествоиспытателей, спросите их мнение…
