Шатович приоткрыл стекло своей дверцы.
-- Знать -- хотите, говорите -- сообщить есть что, а прочитать что-нибудь сами не можете? Или лучше слушать, чем глаза пялить в книги?! -Он кашлянул.
-- Простите, но вы прекрасно знаете, что об этом нет ни одного правдивого слова ни в одной книге со времен реализации этого проекта, -поставив на место правую ногу, сказал Жозеф. Нервный всплеск миновал, и он уже не волновался о том, что старик все ему расскажет, он почему-то был в этом уверен.
-- Неужели так ничего и нет? -- удивился Шатович. Его брови приподнялись и слегка сузившиеся глаза с издевкой посмотрели на Жозефа.
-- А я думал, вы там у себя в фирмах уже начали шевелить мозгами, наконец. Думал, открыли архивы. Ан нет, решили сделать дело вечного хранения.
-- Говоря, вы имеете в виду и меня? -- спросил Жозеф. -- Если да, то я не имею к архивам ни прямого, ни косвенного отношения. А насчет шевеления мозгами, то это закрытая тема не только для печати, но даже для разговоров. Вы, и только вы можете открыть мне все, что было тогда на конференции. Трудно себе это вообразить, но вы -- единственный оставшийся из тех, кто там присутствовал, и вы это знаете точно так же, как и то, что ничего об этом не говорилось и не писалось никогда. Я понимаю ваше ко мне отношение. Работаю в крупнейшей фирме, должность не из маленьких и прочее, но все-таки поверьте мне. Поверьте хотя бы из-за того, что я сын вашего лучшего друга, помогавшего вам в ваших делах против акции.
Шатович переменился в лице.
- А что вы знаете о моих делах? Он что-нибудь вам рассказывал? -- его голос слегка задрожал. Было видно, что он испугался.
Жозеф немного пригрелся в теплом салоне, однако сырость одежды по-прежнему не давала ему покоя. Нужно было переодеться и принять что-нибудь согревающее.
-- Знаете что, давайте продолжим работу у меня дома. Там и спокойнее и удобнее будет, -- предложил Жозеф. -- А что касается того, знаю я о ваших делах или нет, то скажу сразу: отец перед смертью рассказал все, что помнил, но рассказывал только мне. За остальным направил к вам. Вы ведь видели и знаете куда больше. Так что давайте-ка лучше поедем и не тяните время, прошу вас.
Шатович перевел дух и завел машину.
-- Поедем мы не к вам. Поедем мы ко мне, -- тихо сказал он. -Переодеться я вам дам во что, у меня и поговорим. Не пойму только, на кой черт вам это надо?. Ситуация была налицо. Вот черное, а вот белое, всем видно и ясно. Урок, правда, вряд ли из этого извлекли, а так все проще простого.
Жозеф провел руками по блестящим от воды брюкам.
-- Да, урок уж точно не извлекли. Ну, что ж, поехали. К вам так к вам, мне все равно.
Машина резко рванула с места, сходу въехав в огромную лужу и подняв с обеих сторон веера воды. Жозеф посмотрел на Шатовича. Сосредоточенно строгое выражение, никаких эмоций -- Шатович думал. Автоматически отработанные энергичные движения свидетельствовали о том, что, несмотря на свой более чем преклонный возраст, старик в прекрасной форме. Он неплохо сложен, да и сил еще было предостаточно.
"Старый, матерый волк, -- подумал Жозеф. -- Не то, что теперь, сразу видно, закалка".
По узким улочкам центра Шатович ехал не очень быстро, но едва они въехали на широкий проспект Жозеф сразу ощутил, как его вжимает в кресло. Ехать оказалось недолго. Уже через десять минут машина вкатила под бетонный навес одного из домов и, описав полукруг, остановилась возле входа.
Огромная квартира Шатовича была похожа на музей. Впрочем, такой ее себе Жозеф и представлял. Повсюду макеты, фотографии. Шкафы завалены толстыми папками трудов, видимо на те же темы. Переодевшись и взяв рюмку ликера, который Шатович принес по его просьбе, Жозеф выбрал массивное кресло возле окна и, усевшись в него, немного отпил. Ликер оказался на редкость хороший. Приятный вкус вишни заглушал даже тот приличный градус, которым напиток обладал. Шатович на пару минут исчез, потом появился и сел на диван напротив Жозефа.
-- Итак, мой юный друг, что вы желаете знать? -- спросил он.
Чтобы окончательно поставить точку в вопросе недоверия, Жозеф начал не с главного.
-- Я бы хотел вам еще заметить, что информация, о которой я прошу, нужна мне, кроме всего уже сказанного, как частному лицу. Никому представлять ее и делиться ею я не намерен. Это к тому, что вы, как я вижу, еще не совсем мне верите.
Шатович ухмыльнулся.
-- А чего это ради я должен верить?! Вижу вас впервые. Кто вы, что вы, понятия не имею. Единственное, что вам в плюс, то, что вы -- его сын, -- он показал рукой на фото в шкафу, на котором отец Жозефа стоит с ним в обнимку.
-- Ладно, хотите получить -- получайте, -- Шатович встал и, взяв со стола увесистую папку синего цвета, сел на место.
-- Спрашивайте, черт с вами. Я -- старик, мне уже девяносто четыре, даже если что, беречь уже нечего.
Жозеф оживился.
-- Хорошо. Тогда не буду подходить издалека и спрошу сразу. Чье это было предложение и, если помните, кто его поддержал как серьезный проект?
Шатович широко улыбнулся.
--А вы, я вижу, научились очень загадочно формулировать элементарное. Если так пойдет, то мне придется отвечать не менее, чем на тысячу ваших вопросов. Вот, чтобы этого избежать, лучше сидите и слушайте все целиком, а уж потом уточнять начнете, если, конечно, будет что. Верить вам все-таки хочется. Отец ваш был единственным, кто меня понимал. Думаю, что и сын похож, хоть чуть-чуть.
Началось все с одного злосчастного концерна...
В огромном зале заседаний вспыхнули висевшие тремя рядами под потолком массивные люстры.
После недельного перерыва конференция продолжила свою работу. В центральную ложу начали входить члены комиссии, зал тоже стал постепенно наполняться. Разделенные барьерами, части зала напоминали стены крепостей, хозяева которых воинственно поглядывали из-за них на соседние позиции. Накалившаяся атмосфера теоретического сражения, висевшая перед концом прошлой серии заседаний, опять наполнила пространство зала.
Наконец, в ложе комиссии появился председатель. Его грузная фигура, медленно покачиваясь, продвинулась к переднему креслу. Заняв его, он окинул взглядом зал и, видимо, решив больше не ждать, нажал кнопку звонка. Нарастающий в зале шум стал утихать. Председатель встал.
-- Уважаемые присутствующие! Как вы помните, наш затянувшийся перерыв был вызван отсутствием у добивающейся реализации своего проекта стороны практических расчетов и более убедительных доказательств. Сегодня все это у них есть, и мы собрались, чтобы выслушать и обсудить доклад настаивающей на проекте стороны. Я передаю слово представителю концерна по науке и практике для дальнейшего развития начатой им ранее темы.
