На другой день мы бегали смотреть, как Одвульф винится перед годьей Винитаром. Одвульф громко выл и посыпал себя прахом и был как седой волк. Годья Винитар сказал Одвульфу, что никогда не быть ему святым, как Гупта. Не стать волку овцой.
Отец мой Тарасмунд ругался в доме с дядей Агигульфом. Дедушка ушел разговаривать с Аларихом и Арбром. Мы не видели его два дня. Ильдихо носила на курганы еду и питье.
Валамир ладил нам новый стол. Было интересно.
1. Как называется главный праздник верующих в Бога Единого?
2. В чем разница между богарем и святым? Кем был годья Винитар святым или богарем?
3. Почему Атаульф хотел, чтобы годья был святым?
4. Как были порождены гунны?
5. О чем договорились готы и рекс ромеев?
6. На чем закончились страдания готов и начались страдания ромеев?
7. О чем думал Атаульф во время литургии? Как вы думаете, о чем думал его старший брат Гизульф?
8. Кто не ходил в храм?
9. Кто пришел в гости на следующий день?
10. О чем мечтает Одвульф?
11. Что пел Одвульф и что пели дедушка Рагнарис с дядей Агигульфом?
12. Кого родил Острогота?
13. На чьей стороне был Тарасмунд? Почему?
14. На чьей стороне был дурачок Ахма? Почему? Кто был с ним не согласен?
ПЕРЕВЕДИТЕ НА ГОТСКИЙ:
Мой брат Ахма - дурачок.
Он не хочет быть святым.
Одвульф хочет быть святым.
Я хочу, чтобы Одвульф стал святым.
Гупта из соседнего села свят. Так говорит годья. Годья знает все о Боге и святых.
Я хочу, чтобы какой-нибудь святой воскресил Арбра.
Я хочу посмотреть, как Арбр грызет щит дедушки Рагнариса.
Еще я хочу посмотреть, как дедушка Рагнарис снова убьет Арбра.
Дедушке Рагнарису не хватает Арбра и Алариха.
Од - пастух.
Он пасет овец.
У него есть две собаки. Их зовут Айно и Твизо. Они помогают Оду пасти овец.
Айно младше Твизо, но загрызла больше волков.
Од любит Айно и Твизо.
ТАРАСМУНД, ВЕЛЕМУД И БОГ ЕДИНЫЙ
О ком пойдет речь.
Тарасмунд, сын Рагнариса, из рода Вельсунгов, храбрый воин, - мой отец.
Велемуд, сын Вильзиса, из народа вандалов, мой родич, женатый на сестре моей Хильдегунде, тоже храбрый воин.
Бог Единый - Бог остроготов и везеготов, многих ромеев и императора ромеев. Это сильный Бог. Однажды я спросил отца моего Тарасмунда: "Если бы Бог Единый пошел на дедушкиного Вотана, кто бы победил?" Отец рассердился и побил меня, но не ответил. Я думаю, что победил бы дедушка.
Было же так.
Отец мой Тарасмунд пошел с Теодобадом на восток в поход на герулов. Герулы - давние наши враги, хоть и сходны с нами языком. Высокомерны они, в битвы вертки и подвижны. И потому мы, готы, часто с ними воюем.
У вандалов же в то время, как говорят, был мир. И вот к Теодобаду присоединяется отряд вандальских храбрецов. Искали же те славы и воинских утех, скучая среди мира.
Истинно, то были храбрецы, говорит Тарасмунд, ибо когда дошло до сражения, ничем не уступали готам и соревновались с ними в доблести, так что даже забылось, что это вандалы.
Обликом и языком эти вандалы очень сходны с нами, готами; обычаи же у них иные. Вандал мечтаниями уносится за тридевять земель, а того, что под самым носом у него, не замечает. Во всем ищет вандал примет. Увидит, к примеру, что ветви дерева скрестились сходно с руной наутиц - шагу в ту сторону не ступят. И потому многие думают, что вандалы трусы.
Когда воинство Теодобадово схватилось с герулами, великая была сеча. Дружину вандальскую Теодобад первой двинул в бой, и почти все полегли вандалы. Герулы же дрогнули и обратились в бегство.
Готы бросились их преследовать. Быстры герулы, ушли они от погони. Горстка же готов, в том числе отец мой Тарасмунд, и с ними вандал Велемуд, отбились от своих, ибо оказались в местности незнакомой. И заблудились они.
Герулы же, коварные и хитрые по природе, остереглись встретиться в открытом бою с сильным войском Теодобадовым. Они окружили вместо того горстку храбрецов и атаковали.
Бились готы, как львы, под сенью великого дуба на поляне, от крови красной, и как трусливые гиены, наседали на них герулы.
И вот когда погибель казалась неизбежной, хитроумный Велемуд (который сам был, как и все прочие, язычником) предложил отцу моему Тарасмунду посвятить себя Богу Единому и просить у него помощи для себя и всех сотоварищей своих. Ибо слышал некогда Велемуд от добрых пастырей, что этот Бог Единый ради одного своего спасает целые города, населенные чужими.
И согласился отец мой отдать себя этому Богу Единому, чтобы спаслись все его товарищи. И дал обет.
Не успел договорить последнее слово обета, как свершилось чудо: показалось войско Теодобадово. И ударил Теодобад в спину герулам и рассеял их, как осенние листья.
Так хитроумие Велемуда и самоотверженность Тарасмунда спасли всех.
Возвратясь домой с богатой добычай, отец мой обет свой исполнил: пошел к богарю и совершил обряд крещения над собой и всеми, над кем имел власть, кроме дочери своей старшей, Хильдегунды, которую обещал в жены Велемуду. Ибо Велемуд остался верен старым богам.
Хитроумный вандал этот Велемуд говорил потом, что, возможно, спаслись они потому, что стояли под дубом, древом Вотана. Неясно, говорил Велемуд, который из богов совершил то чудо, что вовремя подоспел Теодобад. И пусть, говорил он, Тарасмунд отдаст дань Богу Единому, а уж он, Велемуд, отдаст дань Вотану. Так вернее всего спасутся они от злой погибели и в дальнейшем.
Дедушка же Рагнарис за то на Велемуда страшно взъярился, что заставил он Тарасмунда пойти на поклон к добрым пастырям. Куда вандал пролезет, там уж добра больше не жди, говорил дедушка Рагнарис.
Дяди Агигульфа же с нами тогда не было. Он ушел биться с гепидами.
АФОРИЗМЫ
Богу Богово, а кесарю кесарево.
Связался гот с вандалом.
КАК У НАС ГОСТИЛ ВЕЛЕМУД
Люди говорили, что Фрумо, дочь Агигульфа (но не нашего Агигульфа, а того, другого, чей дом в центре села у храма Бога Единого) вряд ли когда выйдет замуж. Мало что одноглазая, как наш дядя Ульф. Нынешней весной ее еще и обесчестили.
Случилось же так.
Эта Фрумо была в кустах и по нужде обнажена, чем и воспользовался некий бессовестный, у кого нет совести и сострадания.
Агигульф, отец Фрумо, обвинил в этом нашего дядю Агигульфа, сказав, что закон языческий от зла не удержит. (А тот, другой Агигульф, верил в Бога Единого, а в Вотана не верил). И говорил это тот Агигульф, придя в наш дом.
Наш же дядя Агигульф все сказанное им отрицал. Поначалу терпел обвинения из уважения к правилам гостеприимства, но потом Агигульфа-соседа вышвырнул и при том хотел побить.
Агигульф, отец Фрумо, бежит домой, хватает меч, щит, шлем и в таком виде возвращается в наш двор и вызывает дядю Агигульфа на смертный бой. Дядя Агигульф хватает топор и выходит ему навстречу.
