Моя неожиданная вспышка испугала нас обоих. Бетти загасила сигарету, потушила ночник и повернулась ко мне спиной, не пожелав "спокойной ночи". Я снял комбинезон и тоже залез под потертое одеяло. Она уже давно храпела, а я все не мог заснуть.
Передача, о которой говорил Перссон, прозвучала по стереовидению уже на следующий вечер. О повышении норм было упомянуто мимоходом, основное внимание уделялось пилюле. Сообщение в программе "Новости", скорее, напоминало рекламу.
..."Пилюля С" - заслон от всех неприятностей! "С" расшифровывается как "счастье"! "С" продлит ваш заслуженный отдых и сделает его полноценнее!
И так далее, все, в том же духе. После передачи я сказал Бетти, что хочу прогуляться, и пошел к Антонио.
В течение дня я не раз возвращался мыслями к тому, что накануне заявил жене. Уверенность моя поколебалась. Какое я имею право восставать против властей и что мне за это будет? А вдруг меня уволят? Или лишат продовольственных карточек? И что скажут соседи и сослуживцы?
У меня отлегло от сердца, когда я убедился, что по крайней мере один человек думает так же, как я. Антонио признался, что он тоже против новинки. Чем дольше мы говорили, тем сильнее он волновался. Возбуждение его выражалось, в частности, в том, что временами он переходил на свой родной язык.
- Мы превращаемся в ослов, Арне, - говорил он. - Burros*. Me cago en la leche **, amigo ***... Но тут Мария разразилась длинной речью по-испански, и он сбавил тон.
- Мне самой все это не по душе, - обратилась Мария ко мне, - но что мы можем поделать?
- Вот это-то нам и надо решить, да поскорее, - сказал я, вставая.
* Ослы (исп.).
** Грубое испанское ругательство.
*** Друг (исп.).
Вечер за вечером с экранов стереовидения звучали новые подробности об обещанной министерством планирования премии. Так, мы узнали, что препарат предназначен исключительно для домашнего употребления. Принимать его в рабочее время строго запрещается. Мне показалось, что согласовать это решение с прочей пропагандистской трескотней было "не так-то легко.
- Труду свое время, отдыху - свое, - отеческим тоном вещал диктор. - Только тот, кто выполняет нормы, достоин вечером насладиться "счастьем". Только лучшие награждаются премией.
Приятный музыкальный фон и буква "С", составленная из красивых красных шариков.
Кажется, никто, кроме меня, не обратил внимания на скрытый смысл передачи: они боятся, что если пилюлю принять в рабочее время, то снизится производительность труда. Правда, я успел лишь обменяться несколькими словами с самыми ближайшими сослуживцами, но у них встретил полное непонимание.
- Ясное дело, придется принимать их только по вечерам, раз дают всего шестьдесят штук в месяц, - сказал один.
- У тебя же два перекура за смену, неужто тебе мало? улыбнулся второй.
С Бетти я не мог ничего обсуждать. Едва кончалась программа "Новости", она тут же скрывалась в облаке ядовитого дыма.
Пришел день получки, и я занял очередь у кассы. Сотрудник, стоявший непосредственно передо мной, сунул в щель автомата свое удостоверение личности. Через его плечо я увидел, что в ящичек внизу выпали конверт и маленькая коробочка. В конверте, как известно - продовольственные карточки на месяц и листок с указанием суммы, которую он имеет право потратить на покупку продуктов.
Что в коробочке - тоже известно.
Теперь моя очередь, и я сую в прорезь свое удостоверение. Гудение автомата, конверт и коробочка.
Конверт я взял и сунул в карман. Коробочка осталась. Я отошел, уступив место следующему:
- Эй! - крикнул он мне вслед. - Ты забыл свою премию.
В ту же секунду в автомате сработал сигнал ошибки, раздался свисток.
- Пусть лежит, мне ее не надо, - бросил я через плечо, и, не дожидаясь ничьих комментариев, толкнул дверь на улицу.
Когда я пришел домой, Бетти сидела перед стереоэкраном. Уж она-то не отказалась от своих "пилюль счастья". И не тратя даром времени на всякие хлопоты по дому, тут же приняла первую вечернюю дозу.
По стереовидению показывали программу, подготовленную министерством планирования. Речь шла о поселениях для отпускников, которые начнут строиться через несколько лет, если у государства будет достаточно средств. Жизнерадостные люди плескались в хрустальной воде. Интересно, где снимали эти кадры? Вряд ли на нашем побережье.
Кстати об отпусках. Это было почти забытое слово, и я удивился, как власти решились воскресить его в памяти людской. Много-много лет назад право на отпуск было сначала урезано, потом и вовсе отменено, а тех, кто пытался протестовать, объявили врагами общества, и они понесли наказание. Мы работаем шесть дней в неделю, а седьмой выходной, ну и хватит с нас. Иностранные туристы никогда не пересекают наших границ, из этогб мы делаем вывод, что таково положение во всем мире.
- Бетти, давай я приготовлю обед. Чего бы ты хотела?
Она не отвечала. Я потрепал ее по плечу и повторил вопрос. Прошло не меньше минуты, пока она медленно повернулась в мою сторону. Заморгала глазами, растянула губы в бессмысленную улыбку и снова уставилась на экран. Вздохнув, я подошел к кухонному автомату, сунул в прорезь удостоверение личности и нажал па кнопку "дежурное блюдо". Вскоре зажегся световой сигнал, означавший, что пища готова. Я сорвал полиэтиленовую обертку и стал есть, даже не пытаясь угадать, что за продукт лежит у меня на тарелке. Судя по вкусу, это были старые носки из козьей шерсти.
Зажужжал внутренний телефон - кто-то звонил ко мне во входную дверь подъезда.
- Да?
Голос Перссона:
- Арне, это я. Мне надо поговорить с тобой.
- Меня нет дома, - огрызнулся я.
- Не дури, дело важное. Открой.
Мне не хотелось сердить его, тем более что он со своим удостоверением работника министерства планирования мог войти и без моей помощи, я лишь позволил себе сделать кислую мину, когда он вперся в нашу гостиную. Но он ее и не заметил.
- Когда ты получал зарплату, ты забыл свою премию, - сказал он.
- Я не взял ее умышленно. Разве это преступление?
- Н-нет... но, пожалуй, известная неблагодарность. Мы, работники министерства, вложили в эту пилюлю много сил, времени и труда. Когда нас поставили в известность о случившемся, я вызвался разъяснить тебе положение вещей, поскольку мы знакомы.
Он без приглашения плюхнулся в мое кресло. Его зеленый комбинезон был не такой потрепанный, как у меня, возможно, ему меняли одежду чаще.
- Хочешь верь, хочешь нет, но из-за тебя поднялся ужасный переполох, - сказал он. - О происшествии доложили самому министру. Во всей стране ты единственный отказался. Почему ты это сделал, Арне?
Я пожал плечами.
- Мне надоело отравлять себя.
- "Пилюли счастья" не отравляют, Арне, я же тебе объяснял. Они только помогают человеку расслабиться, чтобы назавтра он пришел на работу со свежими силами.
