На этот раз храм был пуст, ни жрецов, ни просто служителей. Владислав ждал долго. Наконец появился один и направился прямо к нему, видимо, пришел специально:
— Зачем ты здесь и кого ждешь, пришелец?
— Я хочу поговорить с главным жрецом, так мне посоветовали.
— Да, я знаю, но главный в саду на сборе семян и придет только поздним вечером. Готов ли ты ждать?
— Да…
На этом разговор окончился, служитель ушел. Владислав некоторое время посидел в раздумье, затем быстро поднялся и вышел наружу. Здесь он прежде всего вызвал корабль и передал, что задержится надолго. Дежурный отвечал неодобрительно, но запрещать не стал. После этого Владислав побежал догонять служителя. Поравнявшись, он сразу попросил разрешения идти вместе с тем в сад. Служитель не ответил. Владислав в недоумении приостановился, но затем вновь догнал и пошел следом. Служитель не обращал на него внимания.
Сад располагался на краю береговой зоны, рядом с песками. Деревья росли беспорядочно, на них висела масса желтых полупрозрачных овальных плодов. Владислав однажды пробовал такие, по вкусу они напоминали финики. Под каждым деревом стояли аборигены, стояли неподвижно, в напряженных позах, как будто чего-то ждали. Неожиданно то один, то другой стремительно бросались к плодам, а затем осторожно и бережно снимали их с ветви, потом быстро аккуратно укладывали в корзину. Владислав решил узнать, в чем дело, стал следить. Оказалось, что срывают те плоды, которые начинают мутнеть, терять прозрачность. Он тоже решил сорвать плод, долго ждал, затем, заметив, что один изнутри стал мутнеть, бросился к нему и тут же отдернул руку — плод ожег его. Владислав снова потянулся, теперь осторожно, а плод вдруг сам мягко упал в его руку. Владислав отнес его и бережно положил в корзину, так же, как делали аборигены.
Корзины затем относили на край сада и здесь высыпали плоды прямо на песок, тут образовалась уже целая полоса из небольших куч.
Сбор продолжался до самого вечера. Когда светило коснулось горизонта, все устремились к сваленным плодам и начали швырять их в сторону пустыни, в песок. Владислав кидал вместе со всеми, плоды теперь были твердыми как камни.
Когда от прежних куч не осталось следа, аборигены собрались в кружок.
— Нужен дождь, — сказал один из них.
— Нужен-нужен, — согласно закивали остальные.
— Иначе семена погибнут…
— Да, погибнут-погибнут, — подхватили окружающие.
— Надо вызвать дождь, готовы ли мы?
— Готовы, готовы…
— Нет ли среди нас больных или немощных, которым не под силу?
— Нет, нет…
Вопросы и ответы увлекли Владислава как молитва, он чувствовал, что, да, нужен дождь, и надо его вызвать, и он сам готов это делать. Очнулся от слов, обращенных к нему:
— Пришелец, оставь нас, предстоит трудное дело.
— А можно не уходить? — спросил он.
— Зачем отдавать силы на чуждое тебе?
— Я останусь…
— Пусть будет по-твоему, но если почувствуешь, что силы покидают тебя, ляг на песок.
Владислав переживал раздвоение: одна часть его сознания, даже не его, а общая всех присутствовавших, верила, что сейчас будет трудное дело и надо выдержать; другая, его личная, аналитическая, предполагала увидеть интересный обряд, скорее всего танец, и ждала этого с нетерпением.
Аборигены построились полукругом, один вышел вперед.
«Точно, — подумал Владислав, — танец».
Но произошло совершенно иное. Он почувствовал, что сливается воедино с остальными. А дальше аналитическая часть сознания отключилась, для нее не осталось места. Непонятная незримая сила скручивала мозг: дождь, дождь, дождь. Эта мысль стала единственной. Дождь! Ты будешь, ты должен, иначе не может быть, все наши силы — дождь!
Остатками самосознания Владислав понимал, что слабеет, что энергия, которую он отдает, огромна. Но эти же остатки самосознания твердили — держись, держись, держись.
В темнеющем небе появилось облачко, оно росло, затем подул ветер, облачко приблизилось, заняло почти весь небосвод, и пошел дождь. Крупные капли вначале зашуршали, а затем зашлепали по песку. Владислав ощутил облегчение и одновременно почувствовал, что не устоит на ногах, упадет. Его поддержали, хотя никто не коснулся его. Аборигены зашевелились.
— Слава животворному дождю, — сказал главный.
— Слава, слава, — как эхо подхватили остальные.
Медленно и будто неуверенно все двинулись в сад. Сознание возвращалось к Владиславу, он видел, что аборигены тоже еле стоят на ногах, что недавняя сила выкачала не только его. Но что она, откуда?
Подошли к деревьям, стали срывать оставшиеся плоды и сразу же съедать их. Ели с жадностью, торопливо, чавкали и брызгали соком. Владислав тоже хватал и проглатывал почти не жуя. Это было странно, аборигены в еде всегда были сдержанны. Но он чувствовал, что так надо, быстрее, быстрее. С каждым глотком импульсами возвращались силы. Наконец он почувствовал, что достаточно. Остальные тоже отошли от деревьев, собрались вместе и уселись кружком. В центр снова выступил старший.
— Мы отдали свои силы семенам, теперь они не пропадут даром.
— Да будет так! — сказали все хором и начали подниматься.
Затем они вытянулись гуськом и зашагали в сторону селения. Владислав пошел следом, он хотел спросить у ближайшего аборигена, кто главный жрец храма пустыни, но тот, опережая вопрос, сам повернулся к нему и сказал:
— Жреца дожидайся в храме, скоро…
Они стали расходиться по домам. Владислав остался один. Он поднялся по главной улице, дошел до храма, вошел внутрь. Здесь было совсем темно, но следом появился служитель и стал раскладывать светящиеся камешки. Владислав знал, что это морские животные: высушенные, они светятся, и довольно долго. Это был основной и единственный способ освещения на планете, огня аборигены не признавали, хотя и пользовались им для обжига керамики и выплавки металлов.
Храм осветился слабым голубоватым светом. Владислав оглядывался, ожидая прихода жреца, но не заметил, откуда тот вошел. В длинной обрядовой накидке, он приблизился к Владиславу и, глядя на него в упор своими круглыми глазами, спросил:
— Что хотел узнать ты, пришелец?
Владислав принялся объяснять, но тут ощутил, что жрец просто читает его мысли. Это было неприятно, как будто ты совсем голый и нечем прикрыться. Как только Владислав подумал об этом, жрец сказал:
— Прости, пришелец, что поступаю так. Я слишком устал, а слова долго передают мысль. Вот что я могу сказать тебе. Я знаю тайну озера, но открывать не стану. Ты можешь не поверить мне. Открой ее сам, это не так сложно, надо просто заглянуть в прошлое. Осмыслить все, что ты здесь видел, и заглянуть в прошлое. Больше я ничего не скажу тебе… — Он оставил Владислава и исчез. Только теперь Владислав вспомнил, что этот же абориген руководил призывом дождя.
