— Девять тысяч эскудо. Ровно столько, сколько стоят похороны на кладбище Алто де Сан-Жоан.
— Долой похороны! Слушайте внимательно. У меня есть друзья студенты-медики. Мы поедем в Центральную больницу, в отделение для бедняков. Там вас зарегистрируют, знакомые студенты — они всегда дежурят по ночам, собачья вахта не для настоящих врачей — найдут у вас смертельную болезнь и отправят в госпиталь святой Евлалии. Но до святой Евлалии доедет только регистрационная карточка. За пару тысяч эскудо тамошний регистратор переложит карточку в ящик умерших и выдаст мне свидетельство о вашей смерти. С таким свидетельством я смогу официально оповестить кого угодно о вашей скоропостижной кончине. Словом, вам проштемпелюют билет на тот свет, но вы отстанете от поезда. Ловко?
— А дальше?
— Начнете жить заново под другим именем. Соглашайтесь, сеньор. Мы уже однажды проделали такой трюк с одним моряком, удравшим с военного корабля. Теперь он обзавелся новыми документами, плавает под чужим флагом и счастлив.
— Новые документы? Бумажки! А кто даст мне новую жизнь? Все кошмары последних лет останутся внутри меня. Старые язвы в новых лохмотьях — вот что вы мне обещаете… Я совсем пьян…
— А я спускаюсь вниз, чтобы позвонить из кафе в Центральную больницу.
4
В отделении для бедняков процедура осмотра похожа на ленивую игру со строгими правилами. Два-три вопроса, ответы на которые почти не слушают, и кивок в сторону санитара. Тот записывает фамилию, сердится на нерасторопность больного и выдает ему штаны с кургузой курткой без пуговиц. Сегодня большинство больных направляют в госпиталь святой Евлалии. Туда они должны прибыть уже в больничной униформе, и поэтому всех купают здесь в грязноватых ваннах. А на дворе их ждет маленький облупленный автобус. Впрочем, кто желает, может добираться самостоятельно…
— Сеньор презабавно выглядит в этой курточке.
— Я сам себя не узнаю. С меня содрали что-то большее, чем костюм. И ничего не дали взамен.
— Вы получили надежду! О-ля-ля! Она чего-нибудь стоит!
— Откуда у вас такая роскошная машина?
— Ухажер сестренки так расчувствовался, что дал мне эту карету на пару дней. Не машина, а дракон. Жрет бензин и километры, словно хочет получить первый приз на конкурсе обжор.
— Я вижу, вы привыкли держать в руках руль, отлично справляетесь с машиной.
— Возможно… Сейчас в госпитале святой Евлалии вас регистрируют как покойника. Умора!
— Завидую людям, которых веселят пустяки.
— Разве ваша собственная жизнь, сеньор, это пустяк?
— Сами видите, какой я жалкий трус. Вот и цепляюсь за жизнь. А достоин казни…
— Ну-ну, сеньор, не так мрачно!
— Вы знаете не все. После того как мой аппарат заставил говорить мертвых, дельцы из «Пакс Романа» взбесились. Торговля гениальными идеями оказалась слишком прибыльной. Они больше не хотели дожидаться естественного конца какого-нибудь дряхлого гения. Их агенты вооружились бесшумными револьверами и моими аппаратами. Они даже не нарушали тайну исповеди — я помог им исповедовать этих несчастных уже после смерти. Они прикончили Убико Хорхе. Это был гениальный изобретатель. И мой брат. Брат… Я виновен… Но кто мог предвидеть такой кошмар?.. Куда вы меня везете?..
— Мы поедем вдоль Тахо до Абрантиша. Там по железнодорожному мосту перескочим через реку и отправимся в долину Мондегу. Моя родина, сеньор! В долине сейчас цветет миндаль. Но к Абрантишу лучше подъехать днем. Полицейские, как филины, ночью зорче…
Они свернули с шоссе и остановили разгоряченную машину в изломанной тени двух низкорослых пальм.
— Выпьем, сеньор, за цветущий миндаль и наши успехи!
Стаканы пахли бензином.
— Хотел бы я знать, сеньор, о чем вы сейчас думаете?
— Не вы один норовите залезть в чужую голову. Генералы не доверяют ученым, промышленники только по необходимости терпят специалистов. А знаете почему? Никто не знает, сколько мыслей производит твоя голова за день! Десять, сто, тысячу? Это злит всех, кто покупает твое время. Их мучают сомнения: все ли свои идеи и соображения ты отдал? Не утаил ли чего? Если бы они могли просто купить фунт догадок, тонну идей! Вот было бы славно! Продается тонна свежих идей! Постоянным клиентам скидка! Комиссионные только два процента! Спешите! Идеи гениальные, что удостоверяется клеймом окружного инспектора… Что вы озираетесь! Вы кого-то ждете?
— Никого.
— Да, то, что в голове, — это самое ценное. Так что будьте спокойны они заставят нас выложиться полностью. Выпьют и высосут все мысли. Все до единой! Тогда и электронным мозгам найдется занятие. Машины разложат наши несравненные идеи по классам, очистят от шелухи, скомбинируют. Живая мысль — полуфабрикат для электронных мозгов. Великолепно! У меня много таких забавных идей. Я обманул «Пакс Романа», я скрыл самое главное, самое восхитительное изобретение! Я усовершенствовал свой аппарат. Теперь не надо никого убивать. Можно высасывать гениальные идеи у живых. Вот за чем они охотятся. Крупная добыча!
— Грязная обезьяна! Значит, ты и в самом деле утаил от нас такую замечательную штуку?
— От кого — «от нас»? Кто ты?.. А-а-а… Ловушка! У тебя в кармане свидетельство о моей смерти. Я уже мертв?.. Мерзавец!..
— Эй, что вы делаете?!. Бросьте револьвер! Эй!.. Проклятье, он убил себя…
В ответ на призывный свист вспыхнули фары еще одной машины, таившейся до той минуты в каштановой роще.
— Сюда, ребята! И спрячьте свой дурацкий аппарат. Здесь он не пригодится. Этот выстрелил себе в голову. Сами видите…
