— Две сорок… две двадцать… две…
Стая стремительно вырастала — алая в утреннем солнце, вытянутая, переламывающаяся.
— Детский сад, — сказал командир. — Не понимаю, зачем понадобились особые части.
— Одна тридцать… одна двадцать… — повторял второй пилот.
— Командир! — крикнул радист. — Прошли над «Лотосом». Они требуют, чтобы мы ни в коем случае не возвращались с юго-запада, чтобы описали дугу и вышли в район старым курсом.
— Перестраховщики, — сказал командир. — Вот за что всегда не любил противовоздушные войска — за перестраховку.
— Пятьдесят… тридцать… десять… пять… Ноль, командир!
— Залп!
Мгновенно самолет тряхнуло, вспыхнул белый дым, отлетел назад. Далеко справа сверкнуло ослепительное облако — выстрел лило второе звено.
— Вверх! — приказал командир.
— Жаль, не увидим попадания, — сказал второй пилот. — Наверное, красивая картинка.
В кабине громко хрустнуло, будто раскусили орех.
— Черт возьми, свет! — закричал командир. — Почему нет света?
Наружные стекла почернели.
— Падаем, командир! — сообщил второй пилот.
Командир вслепую — не светилась даже приборная доска — потянул штурвал на себя: его словно приварили к корпусу. Самолет затрясся, заскрежетал рвущийся металл, и через расходящиеся трещины в кабину хлынуло пламя.
Наблюдатели наземной службы видели, как сближались стая и эскадрилья. Видели, как отделилось второе звено, четко, словно на параде, пошло вправо. Затем от каждого самолета рванулись белые шлейфы — залп ракетами «воздух — воздух». А затем очи увидели, что все двенадцать самолетов лучшей в полку эскадрильи разом вспыхнули, как картонные, и закувыркались в светлеющем небе.
Новости поступали ежеминутно. Машина, прямым кабелем соединенная с телетайпом, извергала бесконечную ленту. Президент сидел за столом все еще в халате; лицо его за ночь пожелтело, под глазами появились мешки. Он молча просматривал ленту, перебрасывал ее через стол — советнику.
…От командующего Первой особой дивизией истребительной авиации:
Первый полк особой дивизии истребительной авиации в шесть часов пятнадцать минут вышел этажеркой на объект «Птицы» в районе 17-11 (Харлан). Имея приказ на уничтожение объекта, полк произвел послойный ракетный залп системами «воздух — воздух», после чего связь с ним была прервана. По сообщениям наблюдателей, ракеты, пройдя объект поражения «Птицы», не взорвались. Самолеты полка через десять секунд после выстрела были атакованы с применением неизвестного оружия. Из ста восьми человек летного состава в живых остались двое. В настоящее время в зоне инцидента ведется интенсивный поиск уцелевших. Одновременно предпринимаются попытки выяснить судьбу невзорвавшихся ракет системы «воздух — воздух».
…От командующего Первой особой дивизией истребительной авиации:
Второй полк особой дивизии, последовательно с первым выйдя на объект «Птицы» и открыв огонь с предельной дистанция, потерял в первые же секунды боя до шестидесяти процентов машин. Оставшимся экипажам приказано немедленно вернуться на базу. Уточняю потери в первом полку: погибло девяносто человек, судьба еще десяти неизвестна. В связи с имеющимися потерями прошу подтвердить приказ о продолжении атаки на объект «Птицы».
…От командующего Вторым Атлантическим подводным флотом:
Сегодня к шести часам Седьмая, Восьмая и Девятая эскадры атомных подводных лодок сосредоточились в указанном районе (западнее Бермуд) и начали продвижение к центру возможного пребывания «Летучего Голландца». В восемь тридцать командиры эскадр сообщили о появлении цели. В восемь тридцать две связь была прервана и не восстанавливается уже в течение часа. Самолеты ВМФ обнаружили в атом районе множество плавающих обломков. Принимаются меры для спасения экипажей подводных лодок. Четвертой, Пятой и Шестой эскадрам отдан приказ аварийным ходом выдвинуться в указанный район (западнее Вермуд).
— Гиф, — сказал советник, держа ленту в дрожащих руках, — это надо немедленно прекратить. Мы останемся без армии.
Костюм советника был помят, галстук развязан, безупречные волосы рассыпались.
Президент перевел на него ничего не выражающий взгляд.
…От командующего вооруженными силами в Европе:
Английская истребительная авиация при атаках объекта «Птицы» потеряла около половины всех самолетов. Эсминец «Оксфорд», высланный в район западнее Вермуд для произведения глубинного бомбометания, пропал без вести. Итальянский генеральный штаб заявил, что Италия прекращает боевые действия. Западногерманские летчики после гибели полка «Вестхоф» отказываются совершать вылеты.
…Справка от группы военных экспертов:
Немедленному уничтожению подвергаются лишь те самолеты (подлодки), действия которых представляют непосредственную опасность для объекта «Птицы» («Рыбы»).
…От командующего Первой особой дивизией истребительной авиации:
Прошу срочно подтвердить приказ о продолжении атак на объект «Птицы». В случае неполучения ответа военные действия прекращаю.
— Очнитесь, Гиф. Надо остановить бойню, — сказал советник. — Гиф, вы понимаете меня?
Шаркающей походкой вошел военный министр, повалился в кресло, поднял на президента венозные глаза.
— Конец, — прохрипел он.
Железного генерала было не узнать: из-под расстегнутого кителя выбилась мятая рубашка, лицо обросло седой щетиной.
«Он совсем старик», — с удивлением отметил президент.
Военный министр достал из кармана флягу, открутил колпачок.
— Не желаете? А мне надо. — Сделал глоток. Ощутимо запахло спиртным. — Все. Разбиты. Разгромлены. Уничтожены. Капитулируем на милость победителя. А вы знаете, что передают русские? Они передают, что давно предлагали разоружиться. — Он сделал еще глоток. — Интересно, нас всех убьют или часть поселят в зоопарках? Я лично согласен на зоопарк. Буду бегать на четвереньках и рычать.
Прогудел зуммер. Президент взял трубку, послушал.
— Давайте.
Загорелся экран на стене. Возникла уже знакомая картина: ракетный полигон, черные шахты, атомные головки, накрытые белым, шевелящимся одеялом.
— Пытаются отловить «птиц», — сказал президент.
— Птички, птички, — спотыкаясь на согласных, произнес военный министр.
— Всегда ненавидел птиц. У нас дома была канарейка. Однажды, когда все ушли, я свернул ей голову. Я тогда был маленький, — добавил он, подумав.
— Возьмите себя в руки, генерал, — очень холодно сказал советник.
Военный министр повернулся в его сторону, долго изучал, оказал горлом:
— Презираю, — и замолчал.
