И несмотря на то, что товарищи неустанно заботились о ней, она стала самой грустной из всех Неуловимых. А внимание окружающих еще больше угнетало ее. Ола избегала даже Пейга, к которому с детства питала глубокую привязанность.
И вот теперь, когда она стала почти взрослой, та непреодолимая потребность, которая сжигала ее родителей, овладела и ею. Она чувствовала, что обязана повторить их путь, завершить незавершенное. Она чувствовала, что если отступится от своего Долга, то никогда в жизни не будет иметь покоя, не будет иметь права на счастье. Эта мысль преследовала ее день и ночь.
Но при всей своей независимости Ола ни за что не отважилась бы на такое путешествие в одиночку. Ей нужен был спутник. Ей нужен был Пейг! А он отказывался лететь с нею. Что ж! Она согласна принести в жертву свою любовь! Размышляя, Ола не заметила, как наступило утро, как выплыли на небосвод дневные светила...
Вспыхнув решительными колючими искрами, Ола оторвалась от желто-бурой лужайки и помчалась туда, где обычно после утреннего хоровода плели мелодию ее друзья.
Свободно расположившись на мшистом покрывале, Неуловимые обменивались тягучей мелодичной песней, которая звучала только внутри каждого из них. Ола пассивно воспринимала ее, не принимая участия в песнетворчестве любимом занятии Неуловимых.
Ловя всем телом волнующие трепетные волны, Ола отыскивала Роуда... Вот он, на склоне холма, рядом с искристой юной Иэль. Ола чувствовала желание Роуда придумать такую мелодию, которая понравилась бы Иэль.
Олу задело, что первый раз за столько лет Роуд не заметил ее появления. После того как Ола соединила свою судьбу с судьбой Пейга, Роуд заставил себя не думать о ней.
Ола послала Роуду пучок властных импульсов.
Он насторожился. Уловил наконец ее присутствие. Хитроумно задуманная мелодия разом улетучилась. Он забыл о песне, забыл об Иэль и, мерцая нежно-розовым светом, устремился на зов Олы.
Ничего не объясняя, она повлекла его за собой, к подножью гладких пустынных холмов.
- Ты позвала меня, Ола! Могу ли я верить?!
Он взволнованно пульсировал.
- Да. Ты нужен мне. Я хочу тебе кое-что предложить...
- Приказывай! - в бурном воодушевлении всплеснулся Роуд. - Я согласен на все, что ты пожелаешь!
Он пылал, он переливался сразу всеми цветами. В нем снова разгорелась надежда. Иэль была забыта.
- А ты не пожалеешь?
- Да никогда!..
- Не спеши. Вникни: я... хочу... отправиться... на Вторую. Понимаешь? На Вторую планету Великой Звезды. И я хочу, чтобы ты полетел вместе со мной.
- На Вторую? - Роуд сделался бледно-желтым. Потом голубым, а потом и вовсе померк.
- Ты испугался! Я так и знала! И ты тоже!
- Тоже?.. А кто еще?.. Пейг? Ну конечно, Пейг! Он отказался лететь с тобой, и ты с досады вспомнила обо мне. "Роуд любит меня, - подумала ты. Он согласится на любое безумство". Ведь так?
- Так! Я ошиблась?
- Нет! Ты не ошиблась! Роуд действительно любит тебя. И он действительно способен на все! Когда мы летим?
- Роуд! - Ола так бурно выразила свой восторг, что взметнулась в воздух. - Ты - настоящий друг!
- Ну нет! - вспылил Роуд. - Ни один друг на свете не заставил бы меня согласиться на такое. Я люблю тебя. И понимаю, что это единственная возможность быть рядом с тобой.
- Мне неприятны твои мысли.
- Но и я не в восторге от твоих. Правда - в обмен на жизнь, которую я вверяю в твою сумасбродную власть.
- Хорошо. Пусть будет так. Когда мы летим?
- Когда тебе угодно. Но с одним условием: Лло должен знать о нашем путешествии.
- Зачем тебе это?
- Если мы не вернемся... а мы, скорее всего, не вернемся, Неуловимые хоть помянут нас добром за мужество и риск, а не обвинят в постыдном бегстве, как нарушивших закон верности.
...Великая Звезда вместе со своей свитой давно закатилась за зазубрины далеких скал. Ночь окутала планету, но небосвод не расцветился, как обычно, холодными огоньками бесчисленных звезд.
Чем сильнее сгущалась тьма, тем явственнее ощущал Пейг нарастающий трепет во всем теле. Сладостное волнение могло означать лишь одно приближение грозы. Вот и вспыхнула наконец вдали первая немая зарница! За ней вторая, третья. Казалось, гроза подступает сразу со всех сторон. Планета наэлектризовывалась и вздрагивала, а вместе с нею в нетерпеливом ожидании дрожал Пейг.
Прямо над ним раздался наконец оглушительный треск. Небо раскололось надвое, и линия раскола ярко вспыхнула.
Тело Пейга озарилось изнутри ответным пламенем, белым и холодным, как сама молния.
Новый яростный раскат потряс тишину, низко нависшие черные тучи швырнули в землю мощный электрический разряд, и Пейг с жадностью поглотил его.
Он ликовал. Он блаженствовал. Ничто на свете не могло сравниться с этими редкими, бесценными дарами неба.
Вдруг сквозь раскаты грома ему почудился чей-то зов. Пейг встрепенулся, сконцентрировал внимание и тут же воспринял присутствие Неуловимого.
- Кто здесь?
Кто мог в такую великолепную ночь не лежать на месте, наслаждаясь грозовыми разрядами, и мешать наслаждаться другим?
Что непрошеный гость не Ола, он понял сразу.
- Пейг, это я, Иэль.
- Иэль?! Почему ты здесь?
- Ищу тебя.
Пейг удивился еще больше.
- Пейг, я люблю Роуда.
- Любишь Роуда? Но при чем тут я?
- Ведь ты любишь Олу.
- Я не могут понять тебя, Иэль, - совсем рассердился Пейг. - Почему ты спрашиваешь?
- Пейг, разве ты не знаешь, что Ола летит вместе с Роудом в Космос?
- Ола... вместе с Роудом?! Она попросила его... и он...
- Да, он согласился...
Молнии в диком танце метались по небу, но Пейг больше не замечал их, как не замечал присутствия Иэль, от которой он намеренно экранировался.
Пейг был зол, раздосадован, взбешен, но не двигался с места. Он знал, что Ола не рискнет отправиться в такое фантастическое путешествие, не запасясь энергией Великой Звезды, ей необходимо дождаться рассвета.
Он знал, что Ола любит его, но предпочла пожертвовать любовью во имя исполнения данного ею обета. А он, жалкий трус, не сумел понять ее. Он оказался неспособным на великую жертву, тогда как Роуд...
Едва забрезжил рассвет, Ола и Роуд приготовились к полету.
Нет, Ола не думала о Пейге. Заставляла себя не думать из страха смалодушничать, отказаться от задуманного.
- Ты настроился, Роуд?
- Да, любимая.
- Тогда в путь!
Они разом уплотнились, сжались в комочки и, одновременно оторвавшись, пронзили пространство в сверхстремительном полете. Оказавшись по ту сторону тончайшего слоя атмосферы, замерли на миг, прощаясь с родной планетой. Их тела, обретшие сферическую форму, тускло блеснули в лучах Великой Звезды и растаяли.
