Примерно в половине четвертого госпожа Р снова заявила, что слышала мышь.
– Куда ты дел кота, которого принес с собой? – спросила она.
– Он охотится за мышами.
– Почему я не вижу его?
– Видимо, он вас боится. Это был очень нервный кот.
– Был? Если ты не предъявишь мне этого кота сейчас же, – сказала госпожа Р, – я вызову экологическую полицию. Кроме того, я сегодня же вышвырну всю ту дрянь, которой ты загромоздил мою комнату!
На последних словах ее голос перешел в мелодичный визг.
– Но это ценные приборы!
– Можешь хранить свои ценные приборы на помойке! В моем доме их не будет!
– Хорошо, – согласился Нанский. – Я вам покажу кое-что. Давайте пройдем в мою комнату.
Конечно, переправить госпожу Р на Карибы, где свирепствовала эпидемия бычьего лишая, было отличной идеей. Но, к сожалению, неосуществимой. Гораздо проще было нуль-трансформировать ее, информационно отделив от остального человечества, что и собирался сделать Нанский. Возможно, эта фурия будет размножаться почкованием, однако, это ее собственные проблемы, потому что никто из людей ее больше не увидит. В тот момент он был так зол, что даже не думал о последствиях. Назвать его приборы дрянью!
Как только госпожа Р сунула свой нос в установку, Нанский нажал кнопку.
Однако результат оказался совершенно не тем, на который он рассчитывал.
* * *
Голова госпожи Р исчезла, при этом ее туловище еще несколько секунд сохраняло ту же самую позу. Затем туловище разогнулось и развело руки в стороны. В одной из дальних комнат раздался душераздирающий вопль. Нанский мог видеть, как раздувается грудная клетка безголового существа, стоящего перед ним. Очевидно, что это тело кричало, но звук доносился с другого конца дома. Нанский прекрасно видел, как пульсирует кровь в разорванных артериях шеи, но, как ни странно, кровь эта никуда не вытекала.
Его понадобилось несколько минут, чтобы осознать произошедшее. Тело госпожи Р разделилось надвое, при этом голова ее, сохранившая информационный контакт с туловищем, продолжала жить. С теоретической точки зрения, тело осталось совершенно целым на нуль-уровне пространства, и лишь в обычном пространстве оно казалось разделенным.
Он взял тело госпожи Р за руку и отвел к креслу, чтобы оно могло сесть. Тело было очень испугано: оно крупно дрожало, спотыкалось, у него даже подгибались колени. Усадив тело в кресло, он отправился на поиски головы. К счастью, голова все еще продолжала кричать, поэтому найти ее не составляло труда. Он остановился у двери той комнаты, откуда доносился крик, и постарался наладить контакт. Через некоторое время ему это удалось. Судя по направлению, откуда доносился голос, голова госпожи Р лежала на полу.
– Я упала с высоты двух метров затылком вниз, – сказала голова, – я наверняка получила сотрясение мозга! Меня должен осмотреть доктор! Срочно вызови мне доктора, негодяй!
– Но доктор никак не сможет осмотреть вас, – возразил Нанский. – Как только он посмотрит на вас, вы исчезните.
И он попытался объяснить голове все произошедшее.
– Когда все это закончится, – сказала голова, – я тебя посажу. Клянусь собственной бабушкой, я тебя посажу! Сделать такое с бедной старой женщиной, которая сделала тебе только добра! Когда ты собираешься вернуть мне тело?
– Я бы мог сделать это прямо сейчас, – сказал Нанский, – я бы мог трансформировать его по частям, в десять или двенадцать этапов. Все части бы остались живы. Я думаю, что если бы их приложить друг к другу, они бы соединились.
– Ты в этом уверен?
– Нет, – чистосердечно признался Нанский. – Вполне возможно, что ваше тело будет продолжать рассыпаться на части, сколько бы мы ни прикладывали эти части друг к другу.
– Этот вариант не проходит, – сказала голова. – Придумай что-то другое.
– Я увеличу размер переходной камеры, и помещу туда ваше тело целиком. Но для этого мне понадобится несколько дней.
– Несколько дней! Как ты собираешься кормить меня все это время?
– Об этом я не подумал, – сказал Нанский. – Возможно, я поставлю на пол мисочку с кашей, а вы подползете к ней, ну и…
– По-твоему, я должна ползти, отталкиваясь ушами? Идиот проклятый! Меня не волнует, как ты это сделаешь, но чтобы завтра мое тело было целым! Завтра ко мне приезжает племянница. Она должна увидеть меня в добром здравии.
– Племянница? Сюда? – удивился Нанский.
– Конечно сюда. Она будет гостить у меня целую неделю. Я вижу, ты собирался скрыть следы своего преступления? Не выйдет! Единственное, что ты можешь сделать, это убить меня и закопать в саду. Ха-ха-ха!
– Зачем вы это говорите?
– Потому что ты никогда не решишься на убийство, болван. Впрочем, тебя посадят в любом случае. А сейчас отведи мое тело в туалет.
Весь остаток дня он провел, ухаживая за частями госпожи Р, однако, так и не сумел покормить голову. Поздно вечером обе части хозяйки уснули, Нанский выключил свет и лег на кровать. Ночь была темной, безлунной, ветреной и неуютной. Где-то вдалеке грохотал гром. Он лежал и размышлял, пытаясь найти выход. Убить госпожу Р он, разумеется, не мог. Возможно, у него получится как-нибудь прогнать завтрашнюю племянницу. Не пустить ее в дом. Но ведь голова может кричать достаточно громко, так, что крики будут слышны на улице. Племянница просто вызовет полицию. А что если усыпить тело? Купить крепкого снотворного и вколоть ей в вену? Но никто ведь не продаст такое лекарство без рецепта. Как-нибудь напоить ее в стельку? Так что же мне делать?
В этот момент он услышал громкое мурлыканье, и кот лизнул ему руку. Кот был черным, совершенно невидимым в темной комнате. Нанский оттолкнул животное, но оно прыгнуло на кровать и замурлыкало еще громче. В следующую секунду кот исчез.
– Все нормально, – сказал Нанский сам себе. – Кот это всего лишь кот. Даже если он исчезающий. А ведь ты стал тяжеленьким, Мурзик. Сколько же мышей ты слопал? Бедные Василии! Они так любили клубнику!
При слове «клубника» послышалось попискивание со всех сторон, и Нанский понял, что его комната полна исчезающих мышей. То, что кот не обратил на них внимания, ни о чем не говорило. Скорее всего, кот просто объелся мышатины за этот день. Поэтому он и был таким тяжелым.
Около двух часов ночи кот снова разбудил Нанского, прыгнув ему на грудь и чуть было не сломав ему ребра. В это раз кот весил килограмм двадцать, не меньше того. Как только животное исчезло, Нанский включил свет, подпер дверь стулом изнутри и в который раз принялся проверять свои расчеты. Ошибка обнаружилась довольно быстро.
– Как я мог так ошибиться? – сказал Нанский сам себе. – Ведь правильно триангулировать эту матрицу смог бы даже новорожденный младенец! Я никогда не делал таких простых ошибок раньше. Что со мной происходит?
