На запад.
К Врагу.
2. ЧУЖАЯ БИТВА
Как же все-таки жарко в пустыне!
Когда стоишь посреди огромного котлована, окруженного где-то у горизонта призрачными горами, которые не допускают ни малейшего шевеления застоявшегося раскаленного воздуха, стекающего со склонов в котлован и здесь умирающего призрачным маревом. Когда чувствуешь, что и сам постепенно стекаешь в собственные сапоги и скапливаешься там озерцом быстро испаряющегося пота. Когда так же медленно и лениво в голове плещется единственная, неоформляемая в слова, мысль о тени, отдыхе, воде. И когда любое прикосновение, любое раздражение вызывает болезненный приступ головной и душевной боли. А от костра, на котором жарится случайно пойманная ящерица, веет приятной прохладой.
- Ты знаешь, Анжела, когда дойдем до оазиса, ты, лучше, оставайся там. Такие переходы не для тебя. Я тебя позову, когда все это кончится...
- Тяжело меня таскать - так и скажи!
- Да не в этом дело...
- А в чем же еще?
Айр не нашелся, что сказать. Объяснять, доказывать, оправдываться просто не было сил.
Перекусили. Запили скудным запасом воды.
Собрались и полетели дальше.
Даже лететь, пользуясь даровой силой комбинезона, было здесь трудно. Когда же кончится эта пустыня! Правы были, все-таки предки, прокладывая дороги - пусть не самые прямые и короткие, но зато, самые удобные, приспособленные для человека. И нечего изображать из себя самого умного и опытного в этом мире, сокращая и упрощая пути. Есть дорога - по ней и иди. Целее будешь!
Осталось только ее найти.
Айр дал себе слово впредь не отклоняться от проторенных трактов.
Пусть и вырос он, по сути, в пустынном племени - эта пустыня была куда как пустыннее. Да и мало ли что еще ожидает его на длинном пути может встретиться кое-что и посерьезней пустыни. Нечего повторять все ошибки всех предков самому. Пора бы и поумнеть. И пользоваться накопленным опытом.
Внизу, утомляя и гипнотизируя, плыла песчаная равнина, покрытая мелкими волнами, намытыми ветром. Видимо, ветер какой-никакой тут все же был. Только, чтобы его заметить, надо стать песком и пролежать неподвижно лет двести.
В другой раз.
- Анжела. Ты там как?
- Как... Как может быть бедному северному созданию, укутанному в такую жару парящим комбинезоном?
- Ну, это ты зря. Комбинезон, наоборот, охлаждает...
- Уже и побурчать нельзя!
- Ладно. Летим...
Айр уже улавливал недалекое присутствие людей. Спокойное, расслабленное. Видимо они отдыхают - и не где-нибудь, а в том самом долгожданном оазисе. Совсем рядом. Скоро...
Различались уже даже отдельные мысли и чувства путников.
Первой пришла песня.
...Хе-эй, путь-дорога:
Знойный ветер, наши лица - в пыли.
Хе-эй, веселитесь:
Все мы братья, а дорога - одна...
Петь человек может только в особом, умиротворенном состоянии духа, когда все необходимое и срочное сделано, и некуда торопиться, по крайней мере в этот самый миг. Пыль, пот, дорога, страдания и мучения - это все будет потом. А сейчас - вся вечность в твоем распоряжении.
...Но будут слезы и пот,
Будет кровь, позорная смерть
И новая жизнь.
Так я верю
Мы там отдохнем...
И вот впереди показались долгожданные верхушки пальм. Подлетели еще ближе - и стало ясно, что растут они из ложбины, окружающей родник. Оазис.
Айр опустился на песок. Ни к чему лишние ахи и охи. Он и без того путник достаточно экзотичный.
Последние метры пути преодолел пешком.
И дослушал песню уже ушами.
...Но, кто-то предаст.
Бог судья на нашем пути,
Спаси и прости!
Да, я верю
Каждый будет прощен.
Хе-эй, путь-дорога...
Это было...
Это будет...
Пел смуглый бородач, укутанный по-местному в махровый халат и махровую же чалму. С трудом верилось, что так действительно прохладнее. Но, что поделаешь, термостат он и есть термостат. Даже если изобретен местными жителями методом проб и ошибок.
Чуть поодаль напивались и насыщались навьюченные верблюды. А у самой прохлады родника живописно расположились около десятка людей - усталых, смуглых, обветренных, опытных, бывалых... Торговый караван.
Поющий сидел лицом к Айру. И, заметив его, оборвал песню на полуслове - и так и остался сидеть с открытым ртом.
Остальные немедленно обернулись, прослеживая его взгляд. Двое тут же вскочили, выхватывая мечи.
Но, заметив, что Айр один и до самого горизонта никого не видно - да и прятаться негде - расслабились и выжидающе наблюдали за его приближением. Изредка, впрочем, поглядывая на того, что пел.
Видимо, он был хозяином и главой.
Айр демонстративно выставив вперед пустые руки, подошел прямо к нему.
- Одинокий путник, совершавший паломничество в далеких странах благодарит Аллаха, сотворившего благостный оазис посреди мертвой пустыни, за мудрость и заботу об утомленных странниках, и взывает к не менее просветленной мудрости расположившихся здесь достойных мужей с просьбой не отказать ему в возможности в полной мере воспользоваться дарами Аллаха.
- Вассалам алейкум, добрый путник. Да прославится мудрость Аллаха, в тон ему ответил старший каравана.
Ритуал был соблюден.
Напряженность спала, путники расслабились и вполголоса продолжили прерванные разговоры.
Старший протянул Айру кувшин с водой - самое первое и самое необходимое.
Айр благодарно напился.
Задумался на мгновение. А, чего там, торговые караваны и не с таким встречались! Да и мало ли кого мог подобрать паломник в "далеких странах".
Расстегнул комбинезон, выпустил Анжелу и напоил ее.
Расчет его оказался верен - торговцы удостоили ее лишь мимолетными любопытными взглядами.
Теперь можно присесть и перевести дух. Все остальное - потом.
- Далеко ли путь держишь, странник? - Глава каравана, оказывается, мог изъясняться и по человечески. Да и как же иначе - ездит по миру, торгует с разными людьми, со всеми надо уметь договориться...
- Далеко... В земли Египетские.
- И мы в ту сторону... - и выжидающе смолк.
Айр осмыслил заложенное в фразе предложение.
- Не разрешишь ли присоединиться к вам - пока по пути?
- Отчего же, присоединяйся. Ты, я смотрю, и постоять за себя сможешь. Лишний меч в пути не помеха...
- А что, есть с кем сражаться?
- Бывает... - неопределенно махнул рукой караванщик. Потом встал и направился к своим людям - отдавать распоряжения.
Главное было сказано и решено. А с досужим любопытством в пути приставать было не принято. Захочет путник - расскажет сам. Да и ему, пока не убедились в лояльности, нечего знать лишнее.
День отдыха в оазисе промелькнул незаметно.
На рассвете отправлялись.
