- Весьма похвально. Вернемся, однако же, к нашим баранам. Время уже позднее, и пора кончать с этим делом... Скажу вам откровенно: вы попали в очень скверную историю.
- Да? - удивился инспектор. - Интересно, как мне это удалось? Я ведь, почитай, уже целую неделю не выхожу из своего кабинета.
- Вы позволили себе вмешаться во взаимоотношения.., скажем так, высших лиц. Более того, вы спутали все мои карты, - раздраженно бросил "чекист". - Уже одно это...
- А вы, как я понимаю, одно из этих лиц?
- Да, я именно одно из э т и х лиц.
- Понятно. Но смею вас заверить, я не ведал, что творил.
- Это меня не интересует.
- Тогда сформулируйте, наконец, что именно вас интересует, иначе я, оставаясь в неведении, и дальше буду совать нос, куда не следует, путая разные карты. Я готов предельно откровенно ответить на все ваши вопросы.
- В первую очередь меня интересует, где сейчас Горобец?
- Но ведь вы его забрали с собой. Или он потерялся?
- Нет. Но э т о т меня не интересует. Меня интересует, где т о т.
- Ах, тот. Того я отпустил.
- Вы? Отпустили? - "чекист" деланно рассмеялся. - Это даже не смешно. И куда именно?
- Никуда, - ответил инспектор невозмутимо. - Просто отпустил, и все.
- Это не может соответствовать действительности!
- Почему? А-а, понимаю. Раньше это было не принято. Если уж взяли, значит посадят. Но теперь времена меняются. Так что я его действительно отпустил.
- Повторяю: это ложь!
- Ну.., - инспектор развел руками. - Тогда я не знаю... На основании чего вами сделан подобный вывод?
- У вас на столе стоит бутылка. Если она здесь, значит и Горобец где-то поблизости. Где?
- Ах вот оно что! Ну так Горобец ушел, а бутылку оставил мне.
- Что? - "чекист" даже привстал от негодования. - Этого не может быть. То, что вы произнесли, чушь, абсурд! Он не мог этого сделать.
- Он это сделал.
- Да вы хоть понимаете, что несете?! Вам известно, кто такой Горобец?
- Конечно. Он мне все рассказал.
Казалось, "чекист" был потрясен до глубины души.
- И... вы знаете, что содержится в бутылке? Э т о он вам тоже сказал?
- Если имеется ввиду некая загадочная флуктуация, способная породить новую вселенную, тогда да. Но теперь ее там нет. Он заявил, что уничтожил ее.
- Уничтожил? - переспросил "чекист", словно бы не веря своим ушам. - Вы сказали: уничтожил? Я не ослышался?
- Нет, именно это слово он употребил.
- Тогда я вам скажу: это невозможно! Невозможно уничтожить то, что е щ е не существует. Можно уменьшить вероятность появления, сделать ее как угодно малой, но то, чего нет, уничтожить нельзя, будь ты хоть трижды... Горобец!
Инспектор пожал плечами:
- Возможно, вы и правы, но в том, что данная бутылка пуста, я убедился лично.
- Каким же это образом?
- Непосредственным. Заглянул внутрь, а там пусто.
- Вы?! - зрачки "чекиста" сузились, и весь он стал похож на огромную крысу. - Вы не могли этого сделать!
- Я это сделал.
- Но для этого вам необходимо было открыть бутылку. А сделать это самостоятельно вы не могли.
- Не хочу с вами спорить, но можете быть вполне уверены в том, что я держал данную бутылку в руках, и при этом она была открыта.
- Стало быть, ее открыл Горобец?
- Нет.
- Тогда все, что вы мне сообщили - ложь. Потому что сделать это мог только.., - "чекист" сделал паузу.
- Вы хотите сказать: Бог? Говорите, не стесняйтесь.
- Да, я хочу сказать именно это!
- Тогда я вам сообщаю, что Бог - я.
- Вы?
- Я.
- И давно? - поинтересовался "чекист" насмешливо.
- Не очень. - инспектор сохранял полную серьезность. Где-то с пятницы.
- Ну это уж слишком... Вы не являетесь Богом хотя бы потому, что я - его часть. Не станете же вы утверждать, что я - ваша часть?
- Нет, не стану. Вы не можете являться моей частью, потому что я не состою из частей, - произнес инспектор невозмутимо.
- Тогда все, что вы сказали - ложь! - почти выкрикнул "чекист".
- Ни в коем случае. Это может быть заблуждение, но, безусловно, искреннее. Равно как и ваше представление о своей божественной сущности. Заблуждения, знаете ли, вообще свойственны человеческой натуре. Случается, человек возомнит о себе черт знает что, а потом выясняется... Я, например, не так давно познакомился с одним деятелем - он ни с того, ни с сего решил, что является президентом. Ну, собрал приятелей, обмыли это дело, а потом решили прокатиться по улицам столицы. Машины все были заняты, или в ремонте, так они - не поверите! - вызвали танки. Шум, конечно, до небес, народ вывалил на улицы поглазеть... и так далее. Теперь сидят в тишине, газеты читают... Так всегда: сначала заблуждение, потом ослепление, дальше следует прозрение, а там, глядишь, и раскаянье на носу...
"Чекист" искоса глянул на инспектора, и от этого взгляда по спине у последнего поползли мурашки. Мелкие такие, но очень неприятные - из отряда членистоногих. Инспектору даже на мгновение показалось, что зрачки у этого человека не круглые, как у всех нормальных людей, а такие... саблевидные, как у кота. И очень остро отточенные.
- Продолжайте, продолжайте, - сказал "чекист" вальяжно. - Вы очень интересно рассказываете. Я даже заслушался. Тем более, что у нас с вами, кажется, есть общие знакомые. Стало быть, мы вполне можем договориться и решить наш вопрос полюбовно.
Инспектору надоели членистоногие, а кроме того, он пришел к выводу, что зрачки у этого типа вовсе не саблевидные, а несколько иной формы - козлиной. Его начала разбирать злость. Он повел плечами, прогнал насекомых, оказавшихся на поверку назойливыми мухами, и заявил безмятежно:
- А я, собственно, уже закончил.
- Но вы забыли упомянуть последнюю стадию описанного процесса.
- Какую именно?
- Я имею ввиду искупление.
- Да, разумеется. Но это уже совсем другая история. Сейчас мне хотелось бы внести ясность в наши отношения. Я человек мирный и стараюсь любые разногласия решить путем переговоров и взаимного удовлетворения. Горобца у меня нет, и здесь я вам ничем помочь не смогу. Есть ли у вас ко мне еще какие-либо претензии?
- Ну что вы, абсолютно никаких! - "Чекист" сделался сама вежливость с элементами галантности. - Если его нет, то, как говорится... Но остался один ньюансец. Так, пустячок.
- А именно?
- Бутылка.
- Бутылка?
- Да. Поскольку Горобец удалился, забыв ее у нас, а я, как уже было сказано, являюсь частью ее личности, то есть правоприемником и, в каком-то смысле даже наследником, я бы желал восстановить свои права собственности, и, как следствие, забрать бутылку с собой.
Выслушав этот пассаж, инспектор про себя даже крякнул от удовольствия, но снаружи принял озабоченный вид, и, в какой-то степени, закручинился, а еще точнее, пригорюнился.
