говоришь?
— Да. Мне ведь даже не нужны припасы. А если что-то пойдет не так, я попрошу помощи.
— Ты говорил на счет опыта дрессировки. Хочешь, чтобы тебе помогли с этим?
— Да. Мне нужны советы тех, кто очень хорошо знает повадки диких животных. Ученые-зоологи, дрессировщики, например, или хотя бы кинологи.
— Хорошо. С этим я помогу тебе. Мы найдем пару специалистов, которые сумеют составить план «дрессировки» для тебя. Однако знай, что им потребуется твоя помощь с изучением повадок Лесного. Есть предположения, что он гораздо умнее, чем говорил этот «Мэрон».
— Я сделаю все необходимые наблюдения, как только приобрету достаточную стойкость.
— Ясно. Когда планируешь приступать?
— Завтра. Я уже достаточно здоров для похода.
Старший Советник кивнул.
— Тогда выход к лесу около одиннадцати. Раньше нет смысла, так как радиус Лесного едва отойдет на сотню метров от низины Эб-Гон. А, судя по-вчерашнему, тебя он почуял, как только ты попал в этот радиус. Заедем за тобой в девять, будь готов.
— Господин Эйргон! — окликнул его я, как только он встал.
— Что-то еще?
— Я хочу попросить извинения за то, что…
— Сказал Дэрилл? — Советник нахмурился, — Хочешь извиниться за его вспыльчивую оплошность?
— Да.
— Это не твое дело. Будь уверен, с Дэриллом всё будет в порядке, пока я Старший Советник Службы Безопасности. Если вопросов больше нет, меня ждут обязанности. Спокойной ночи.
Палата № 2. Утро (спустя сутки после второго контакта)
Десять контактов… ДЕСЯТЬ.
Каждый единственный контакт давался мне совсем нелегко, а потому думать о десяти было жутко. Я переносил их все легче, но никто не мог гарантировать, что данная тенденция сохранится надолго. Логика подсказывала: в скором времени я все же упрусь в пределы возможностей своего тела на восстановление. И хорошо, если итоговый результат станет меньше часа. По крайней мере, теперь я был уверен, что не умру. Это помогало сосредоточиться на задании.
Хотелось бы верить, что за несколько дней, о которых говорил мистер Эйргон, получится достичь чего-нибудь толкового. Все зависит от того, как поведет себя Лесной. Вдруг он будет совершенно против контакта, где я не буду играть роль удивившегося трупа, как все его жертвы до этого. Наивно полагать, что у него в запасе не осталось непредсказуемых фокусов, которыми он без колебаний воспользуется в самый неподходящий для меня момент.
Проснувшись, я сразу понял, что полностью восстановился. В палату занесли облегченный комплект формы Службы Б. Бойцы приняли мое послание Гектору, уточнили, что до выхода у меня есть пара часов и удалились.
Спустя несколько минут в дверь постучались.
— Входите, — с удивлением отозвался я. Все предыдущие визитеры заранее знали, что можно войти. Странно.
Посетителем оказалась Велла. Она посмотрела мне в глаза и замерла, будто забыла о цели своего прихода.
— Привет Марк, — Гаспинс на мгновение улыбнулась, — Ты… уже выздоровел?
— Да. Но это не на долго.
Она нахмурилась.
— Снова идешь туда?! В Эб-Гон…
— Да. Уже скоро. Если хочешь поговорить, то сейчас самое время.
— Ясно… — она грустно вздохнула.
— Можешь присесть, — я указал на место дежурного, — Хочу кое-что спросить, если ты не против.
Не отрывая своего недоверчивого взгляда от меня, она послушно подошла к стулу и села.
— Велл, скажи правду. Служба причастна к тому, что твой присмотр был отменён? — услышав это, Велла вздрогнула и посмотрела так, будто за моей спиной сидело жуткого вида чудовище. Прежде чем пытаться хитрить, как советовал отец, я решил, что стоит попробовать спросить о Службе напрямую, и заодно узнать, какую реакцию это вызовет у девушки, — Я не стану держать зла, если прошлые твои слова окажутся неправдой. Ты замешана в эти события лишь потому, что знакома со мной. Я понимаю это и не хочу оставлять все как есть. Ясно? Если они принудили тебя, скажи это. Я хочу помочь…
— Принудили? Помочь?! — она покачала головой, — О чем ты говоришь… Какую помощь ты имеешь в виду, Марк? Это звучит очень странно. Подозрительно.
От озарения меня словно поразило током. Даже если она и действует согласно плану Службы Б., то, возможно, воспринимает происходящее как должное. Она повинуется и знает, что поступает правильно. Велла даже не представляет, что команда может быть подана в угоду корыстным целям. Старший Советник не мог сказать плохого. У неё просто нет повода усомниться в приказе, а уж тем более — возразить.
К черту демонов, и что теперь?
Действительно, со стороны моя подозрительность сама по себе звучала очень подозрительно. Именно поэтому отец советовал действовать хитро. Пытаться рассказать о властолюбивых похождениях мистера Эйргона, в которых я сам сомневаюсь, девушке сейчас — глупо. Она скорее поверит, что я тронулся умом после удара головой о камни, чем в теорию по захвату мира. Нужно менять подход.
— Раз уж мы собираемся присмотреться, я бы хотел узнать, что угнетает тебя. Расскажи.
Девушка удивленно заморгала. Видимо, она ожидала, что после первого вопроса последует что-то еще более экзотичное.
— Марк. Ты становишься каким-то непоследовательным. Меня угнетает совершенная непредсказуемость ближайшего будущего. Это будущее теперь непосредственно связано с тобой. А ты… с каждым контактом… — подбирая слова, она жестом показала на голову, — Выдаешь что-то странное… В прошлый раз ты сказал, что не можешь ничего обещать, а теперь сразу говоришь, что собираешься присмотреться. У меня самой возникает ощущение, будто на твое мнение воздействует что-то извне. Ты сказал: Служба… — она нахмурилась и, посмотрев мне в глаза, уточнила, — Служба?! Ты действительно думаешь, что она причастна к нашему положению?
— Да, — сказал я и объяснился в ответ на её удивленный взгляд, — Пока это догадки, но они не безосновательны. Чтобы собрать картину воедино, мне нужно знать больше. Боюсь, они могут использовать свои привилегии и нашу доверчивость к власти в одних только им известных целях.
— Мне страшно думать об этом, Марк, — она с отрешенным видом посмотрела на свои руки.
— Мне тоже, Велл.
— Нас ведь учили, что… Что повиноваться необходимо. Власть Динзавии делает все для процветания Динзавии, а раз мы часть государства, то и для нашей качественной жизни. Ведь так?
— Так должно быть. Так нам говорят. Мы не можем судить: правда это, или нет, потому что не знаем ничего иного. У нас нет возможности посмотреть со стороны… Очень надеюсь, что я ошибаюсь, и на самом деле все делается для «процветания».
— Что, если твоя догадка окажется правдой? Как ты думаешь поступать дальше?
— Пока не знаю. Но точно не опрометчиво. Безопаснее всего пока следовать направлению, которое они указали.
— Не бросай меня, пожалуйста, — вдруг серьёзно сказала она.
