Наблюдатель, едва не замерзший до смерти ночью, проведенной на холмах, въехал во двор сразу же после восхода солнца. К ним двигался отряд вооруженных мужчин. Хоригава вышел из дома, одетый в старое черное кимоно. Подозвав Танико, он направился к дому охраны. За домом, там, где ее не было видно из главного здания и от ворот, была вырыта большая квадратная яма. Удивленная Танико наблюдала, как Хоригава приказал опустить в нее лестницу, потом спустился сам.
Глядя из ямы на своих удивленных слуг, Хоригава сказал:
- Тот из вас, кто расскажет о том, где я нахожусь, пожалеет, что родился на свет! - он бросил злобный взгляд на Танико. - Любой из вас!
Танико почувствовала, как лицо ее краснеет от ярости. Грязная старая жаба!
Он лег в яму. Танико заглянула в нее. В руках он держал бамбуковую трубку, прижимая ее ко рту. Из рукава кимоно он достал кусок белой шелковой ткани и расстелил ее на лице.
- Это безумие! - сказала Танико.
- Таким устройством уже пользовались другие. Я уверен, что им не удастся меня найти. Закапывайте яму. Зарывайте меня!
Яма была зарыта задолго до того, как в воротах показались всадники Муратомо. Следуя указаниям Танико, слуги посыпали все гравием, чтобы скрыть следы свежей земли. Только кончик дыхательной трубки был виден над гравием, незаметный, если человек не знал о его наличии.
"Мы никак не можем знать, попал ли другой конец ему в рот, - подумала Танико. - Он может умереть уже сейчас!" Она поборола приступ надежды, зародившейся от этой мысли. Она собиралась по возможности достойно исполнить долг по отношению к своему мужу.
К ней подошел начальник стражи:
- Приближается отряд из двадцати самураев. Если это Муратомо, мы должны драться с ними?
- Это абсолютно бесполезно, - сказала Танико. - Его высочество спрятался, таким образом, у вас нет необходимости драться, чтобы защитить его. Сопротивление только подскажет им, что он Где-то в имении. Впустите их, будьте гостеприимными. Пошлите главного из них ко мне.
Проходя на женскую половину, она приказала служанкам расположить ширмы так, чтобы получилось просторное помещение для приема. В одном конце комнаты они установили ширму, панели которой были украшены изображением заснеженных гор.
Она услышала ржанье лошадей и крики во дворе, а мгновение спустя на женскую половину тяжело ступил воин. Молодой мужской голос спросил о чем-то у ее служанок.
Мгновение спустя предводитель самураев, сняв обувь, вошел в комнату Танико. Он низко поклонился:
- Я нахожусь в присутствии госпожи Шимы-но Танико, жены князя Сасаки-но Хоригавы?
Шторы и панели были плотно сдвинуты, чтобы не впускать в комнату холодный зимний воздух, и в помещение попадало снаружи очень мало света. Танико расположила лампы так, что большая часть света попадала на посетителя, оставляя ее ширму и саму ее в" тени. Сквозь крошечные тени вокруг петель ширмы она рассматривала воина Муратомо. Во дворце, по делам императрицы, ей иногда позволялось представать перед глазами мужчин. В своем доме, особенно при встрече с нежелательным посетителем, ей необходимо было скрыться за ширмой.
Этот самурай был совсем юным. Лицо его было по-мальчишески гладким, лоб, увенчанный самурайским узлом, - высоким. "Когда он повзрослеет, подумала она, - его лицо станет сильным".
- Я не знаю, кто вы, - сказала Танико. - Но, судя по одежде и поведению, вы воин знатного происхождения. Ваш приход для нас был внезапным и удивительным, но мы приложим все усилия, чтобы быть гостеприимными.
Его взгляд был тревожным, подозрительным, враждебным.
- Я Муратомо-но Хидейори, сын Муратомо-но Домея, офицера дворцовой стражи и главы клана Муратомо. Я пришел сюда по приказу своего отца, в поисках его высочества, вашего мужа.
"Чтобы убить его", - подумала Танико. Вслух она произнесла:
- Князь, несомненно, захотел бы встретиться с вами, если бы был здесь. Увы, он уехал вчера вечером. Он собирался, по его словам, посетить храм на северном берегу озера Бива.
- Он отправился в путь ночью?
- Так вынуждены были бы поступить и вы, чтобы добраться из столицы до Дайдодзи к утру. Что же касается его высочества, предсказатель предупредил его, что север будет несчастливым направлением для его путешествия сегодня. - Высший свет Хэйан Кё часто планировал свои передвижения на основе счастливых и несчастливых направлений.
- Останься он дома, это тоже могло оказаться для него несчастливым, сказал Хидейори. - Несмотря на то что вы мне сказали, я чувствую, что должен искать его здесь, в Дайдодзи, в надежде, что смогу передать ему приветствия своего отца. Вы позволите мне поискать его?
- Конечно, Хидейори-сан, - сказала Танико. - Слуги его высочества окажут вам всяческую помощь.
Хидейори поклонился, повернулся и вышел. "У него такой же командный тон и приятный вид, как и у его отца", - подумала она. Немного погодя она услышала его голос, отдающий приказы. Она придвинула две лампы поближе к себе и устроилась с "Рассказом о Пустом Дереве", ожидая и размышляя, как может чувствовать себя в той яме Хоригава и сколько времени он сможет прожить под тяжестью земли. Не имело значения, что она испытывала к нему отвращение. Он был ее мужем, и она обязана была сделать все, что в ее силах, чтобы сохранить ему жизнь.
Через некоторое время Хидейори вернулся. Танико тихо скрылась за ширмой.
- Вы правы, моя госпожа. Князь Хоригава, судя по всему, уехал. Если вы позволите мне осмотреть женскую половину, я поверю вашим словам, что князя Хоригавы здесь нет, и оставлю вас с миром.
- Вы, я надеюсь, не будете тревожить моих женщин, осматривая их помещения? Князь Хоригава - человек знатного происхождения. Он не станет прятаться среди женщин.
Молодой Муратомо тяжело взглянул на нее сквозь ширму:
- Вы из семьи самурая, моя госпожа. Можете дать мне слово самурайки, что князь Хоригава не здесь?
- Его нет на женской половине, даю вам слово!
- Тогда я не буду беспокоить ваших женщин, если вы окажете мне одну услугу.
- Что именно?
- Я слышал, что жена князя Хоригавы - одна из самых красивых женщин во всей столице. Я желал бы убедиться в этом сам. Выйдите из-за ширмы и позвольте мне взглянуть на вас. Потом я уйду.
Он слишком дерзок для своего возраста! Танико рассматривала его сквозь ширму. Его глаза были бездонно-черными. Он смотрел на нее, стараясь разглядеть что-либо за ширмой, но на лице его было только выражение беззастенчивого интереса, - ничего грязного, ничего грубого. Это не был взгляд, который она видела на лице Согамори, когда упоминалась госпожа Акими, или когда глава Такаши смотрел на нее. Было что-то прямое и приятное в мужчинах Муратомо.
