- Чарли, 1б его мать, я тут сдохну.
Он выходит из душа и дружески хлопает Шотара по плечу; тот выпускает из рук пачку банкнот, которую только что пересчитывал.
- Ёлки-палки, хватит! Я не могу работать в таких условиях.
Пейрус не отвечает и валится на кровать, из-за чего все кучи денежных знаков грозят рассыпаться. Шотар не отзывается, видя, что Пейрус взбесился не на шутку.
У меня и самого паршивое настроение. Самое время выезжать из Мопти. После того, как пустыня заканчивается, переезд делается совершенно неинтересным, а причин тянуть резину тоже нет. Завтра мы будем в Сегу, где у меня имеется дом, и где все будет гораздо лучше.
- Ну так что, приедут эти фрайеры или нет? Что-то они, бля, не торопятся!
- Как только они приедут, Джеки нам сообщит, так что не беспокойся.
- Ну, это уж пускай они беспокоятся, разве не так? - отвечает он мне с широкой усмешкой.
"Они" - это два европейца, о которых мне сообщили, что направляются в сторону Мопти с двумя грузовиками. Мы ожидаем этих двух наглецов, которые осмелились торговать на моей территории.
В этот самый момент я слышу стук каблуков Джеки, моего дружка и сообщника. Он сует голову в дверной проем и сообщает:
- Чарли, приехали.
Через пару минут все уже одеты. Подобного рода вещами я занимаюсь лично, но все желают присутствовать на тот случай, если вдруг чего-нибудь произойдет, или же будет причина посмеяться. Мое поведение вечно смешит Джеки, да и Шотар рядом со мной может выглядеть крутым парнем без особого риска.
Перед тем, как войти в бар по-хозяйски гляжу на обе машины: небольшую красную цистерну "берлье" и грузовик для перевозки скота, которые выглядят довольно-таки неплохо. Сам я продаю исключительно развалины.
Мы заходим в бар, в то время как Пейрус поднимает крышки капотов, чтобы провести более тщательный осмотр. Я подхожу к столику европейцев, пытаясь их оценить. Два типа, лет по сорок, одеты прилично, каждый в компании своей женщины. Нормальные рожи салонных охотников за головами.
- Добрый день, разрешите?
Сажусь, не ожидая ответа. Я решил вести себя прилично. Джеки с Шотаром устраиваются за соседним столиком. Они делают вид, что нами не интересуются, но знаю, что подслушивают разговор, надеясь, что он будет забавным.
Только на этот раз свои улыбки они могут оставить при себе. Слишком долго я торчал в Мопти, так что хочу все устроить поскорее. Если я буду вести себя с ними жестко, присутствие жен заставит их сопротивляться, чтобы не потерять лица. Им бы это только навредило, а я потерял бы время. Будем надеяться, что никаких сложностей не будет.
- Меня зовут Чарли. Я вас ждал.
На меня глядят четыре пары заинтригованных глаз. Продолжаю:
- Ваши грузовики я видел. Если желаете продать их в Мали, тогда это только у меня, потому что я здесь у себя. Если продадите их самостоятельно, то испортите мне рынок, а вот это было бы нехорошо, очень нехорошо.
Оба типа напряжены. Женщины обеспокоены. Пейрус входит в зал, вытирая руки. При этом он кивает: товар хороший.
- Если желаете продать их ниже - в Того, Дагомее, Нижней Вольте - ваше дело. Мне известно, сколько вы заплатили во Франции. Знаю расходы на поездку. Пришлось поработать, так что вполне естественно, что желаете заработать. Даю вам пятьдесят тысяч французских франков за обе. А теперь выбирайте.
Становится тихо, после чего отвечает старший.
- О тебе мы слышали. Можешь дать нам пару минут подумать?
Я киваю, поднимаюсь с места и перехожу к Шотару, Джеки и Пейрусу. Они серьезны, но в глазах блестят веселые искорки. В то время как официант, высокий негр в расклешенных брюках и ботинках на слоновьей коже, приносит нам нашу ежедневную бутылку виски, за столом джентльменов кипит дискуссия.
Надеюсь, что эти два придурка согласятся. Признаюсь, что другие методы более забавны, опять же, обладают тем достоинством, что и другие могут посмеяться, но обладание властью дает нечто, доставляющее мне удовольствие: возможность быть великодушным. Я всегда оставляю возможность почетного выхода: нигде не сказано, что они получили бы цену получше, а если и так, то им пришлось бы для этого хорошенько помучаться. Так что предлагаю им, как и всем остальным, честное решение. Если они им не воспользуются - тем хуже для них.
И тем лучше для нас.
***
Не проходит и получаса, а договор уже заключен. Ставлю всем выпивку. Атмосфера делается полегче. Старший, высокий блондин, улыбается. Оба, похоже, довольны сделкой.
- Шотар, заплати господам.
Мой бухгалтер открывает чемоданчик и начинает пересчитывать деньги. У обоих типов дыханье спирает в зобу при виде сумм, которые мы таскаем с собой. Еще пара рюмочек, и мы выходим, чтобы еще раз глянуть на грузовички. Пейрус делает пробную поездку. Все в порядке.
Со своими контрагентами я не блефовал. Во всей зоне, которую пересекаю уже восемнадцать месяцев, от Алжира до Сегу, за единственным исключением, я подкупил всех высших чиновников из полиции и таможни. Так что у меня имеются все возможности заблокировать обе машины. Только это оружие, которым пользуюсь крайне редко, когда не остается ничего другого. Я считаю, что это слишком уж легко, да и не очень благородно.
Маленькая цистерна - это шикарный бизнес. Это старая модель с длинной мордой и лобовым стеклом, разделенным на две части. Такие грузовики наиболее подходят для здешних дорог, и в Африке пользуются успехом. Зато вторая машина - это малыш "рено", пятитонка для перевозки скота, слишком уж нежный для здешних условий.
- Шотар, садись с Джеки. Едете за нами.
***
Мопти - Сегу, двести километров. Дорога идет прямо и находится в довольно приличном состоянии. Уже в тридцати километрах после Мопти тракт превращается в асфальтовое шоссе. Мы едем через низину, поросшую густыми деревьями, не считая баобабов. Ночь ясная, светит сереботстая полная луна. Нас обдувает прохладный ветерок. Так ехать приятно. Перед выездом Пейрус купил в баре гостиницы ящик "Солибра", пива в бутылках по три четверти литра. Выпиваю первую, а он заканчивает уже вторую.
- Снова пьешь?
- Э... э... Это же только от жары.
Я не настаиваю. Ну как отказывать в маленьком удовольствии взрослому мужчине, к тому же еще и дружку? Опять же, мне не хочется портить этого первого "один на один" с Пейрусом.
В Бордо он был в моей банде. Только у него одного была квартира, которое вскоре сделалось нашей малиной, но прежде всего - моей. Во Франции шестидесятых годов, ханжеской и свято придерживающейся законов, не было и речи о том, чтобы одинокий малолетка снял номер в гостинице. Совершеннолетие начиналось с двадцати одного года, и эти чертовы владельцы гостиниц требовали паспорта! Мы проводили у Шотара приятные минуты; в той банде бесшабашных подростков, которую мы и составляли, он был одним из лучших.
