Было столько неясных мыслей, что сон не шел к Курту.
А как бы поступил русский на его месте?.. Где он рос, кто его отец, мать? Не ответит ему русский, не верит он Курту. Почему? Ведь он тоже хочет, чтобы восторжествовала правда… Мучил Тропинин людей, а признаваться не хочет. Вот он, Курт Винер, и решил добиться его наказания.
Курт тяжело приподнялся на койке.
Разве пошел бы он на то, чтобы быть здесь, если бы не боялся потерять работу?.. Нет. Конечно, нет! Он работал бы слесарем, исправлял водопроводы, налаживал в ванных отопление, заменял краны… А что сделают с ним, если он не выполнит поручения?
Винеру стало страшно.
Русские, не имея куска хлеба, отказывались идти на работу к немцам. Тропинин никогда не заговорит с ним, и тогда… Курт Винер вспомнил, как исчез переводчик из лагеря для перемещенных, и его жена до сих пор не знает, где он, что с ним случилось. А может быть и он, как Курт, был послан?..
На следующий день Винер несколько раз пытался заговорить с Тропининым. Попытки оказались неудачными.
Вечером Курта утащили охранники, а через час его снова втолкнули в камеру — избитого, окровавленного. Закусив губу, он поднялся, сам дошел до койки, привел себя в порядок.
Два дня Курт не задавал Тропинину никаких вопросов. Он молчал. Тяжелая складка, залегшая у переносицы, с каждым днем становилась резче, глубже. Голова трещала от массы вопросов, на которые Курт не мог себе дать ответ.
За эти дни Тропинина несколько раз водили на допрос.
— Я требую передачи меня Советскому Командованию, — неизменно отвечал Борис Антонович. — Больше ни на какие вопросы отвечать не буду!
Как-то ночью, когда Тропинин разделся, чтобы заняться гимнастикой, Курт подошел к нему и, волнуясь, показал на запястья:
— Это в Майданеке?
Тропинин повернулся к нему. Это уже был не тот человек, за которым он наблюдал первые дни. В глазах немца исчезла злоба, недоверие, в них был только испуг за какую-то непоправимую ошибку.
— Да, — коротко ответил Тропинин и добавил: — Сперва в Освенциме, а потом в Майданеке.
— А это? — указал он на шрамы на руках.
— В Освенциме.
Курт Винер резко отошел, лег на койку и отвернулся к стенке. Потом повернул голову, спросил:
— Долго… они вас… мучили?
— До сих пор, — Тропинин быстро накинул на плечи тюремную полосатую куртку, подошел к Винеру. — Расскажите о себе, — попросил он, — только как можно тише.
Курт, волнуясь, спеша и поэтому сбиваясь, рассказал об отце, своей довоенной работе, о погибшем брате, о плене в России, потом о службе в бюро…
* * *
Крузе внимательно слушал Винера. И с каждым словом немца у него улучшалось настроение. Русский заговорил! Было чего улыбаться.
— По словам русского, — рассказывал Винер, глядя на улыбающегося Крузе, — металл, из которого можно добыть синий луч, есть в Германии. Фашисты привозили ему кусок породы с вкраплениями металла.
— Как называет он металл?
— «Санитом» — в честь сына, а какое название ему дали в России, он не знает, — Курт наклонился, прошептал: — Господин Крузе, я не могу быть с ним… Я боюсь его! Пошлите кого-нибудь другого!
— Нет, нет, Винер, — улыбался Крузе. — Вы должны довести дело до конца. Он поверил вам, действуйте осторожно. Что говорил он еще?
— Я вас прошу, — прижал руки к груди Винер. — Я так соскучился по семье.
— Хорошо. Свидание с семьей мы вам устроим. Где предполагает Тропинин наличие металла в Германии?
— Фашисты привозили его из Верхней Силезии… — прошептал Винер. — Он сказал тогда, что это не «санит».
Крузе быстро встал, подошел к стенке, отдернул штору и принялся разглядывать карту.
— Так, — забывшись, проговорил американец. — Эти районы… Хорошо… Туда самолетом… — Он резко обернулся к Винеру, смерил его с ног до головы взглядом, строго сказал — Сейчас мы вызовем на допрос Тропинина, продержим его здесь час. Хватит вам часа для свидания с семьей? Русский не будет знать о вашем отсутствии. Но потом вы будете опять с ним. Кстати, передадите жене вот это, — Крузе бросил на стол пачку марок. Он пристально посмотрел в глаза Курту, тот выдержал взгляд. — Вы пойдете не один, вас будут охранять. Жена не должна знать ни о поручении, которое вы выполняете, ни о сопровождающих.
— Понимаю… Я уже понимаю, господин Крузе.
* * *
Чуть брезжил рассвет, смутно освещая узкие берлинские улицы, когда около дома, где помещался штаб Советской Армии в Германии, остановилась худенькая женщина. Постояв с минуту, она решительно подошла к часовому у двери.
— Мне нужно… к самому главному, — сказала она волнуясь. — У меня срочное дело.
Женщину провели, ее принял генерал.
— Я — жена Курта Винера. Он просил передать вам, что на улице Бисмарка, 8 находится русский геолог Тропинин. От него добиваются выдачи сведений о каком-то секретном металле, — женщина помолчала. — Бюро собирается добывать этот металл в Верхней Силезии. Туда прибудут самолетом. И еще. Запишите формулу, ее надо передать в вашу Академию, — Анна Винер сдвинула брови, медленно начала называть химические вещества, и вдруг ее глаза широко раскрылись от ужаса. Она замолчала.
Генерал посмотрел на нее.
— Я… я забыла, — прошептала Анна. — Курт так просил запомнить. Я хотела записать, но он не разрешил. Это какой-то синий луч. Курт говорил — это очень важно.
— Успокойтесь, — промолвил генерал. — Одну минутку. — Он позвонил. Вошел полковник. — Немедленно примите меры. — Генерал передал листок. Полковник пробежал глазами написанное, посмотрел на генерала, о чем-то спрашивая взглядом. — Да, да! — ответил ему генерал и обернулся к Анне. — Не припомнили?
Анна Винер опустила голову.
— Где вы собираетесь жить? — спросил генерал.
— Курт сказал, чтобы я осталась у сестры. Я выбралась через окно, так посоветовал Курт. Сестра живет у вас… в восточной зоне.
— Вы из западного сектора Берлина, да? — уточнил генерал.
— Да, да, — Анна Винер подняла голову, виновато улыбнулась. — Я посижу у вас, может, вспомню формулу, хорошо? У меня хорошая память, я обязательно вспомню…
— Нет, зачем же вы будете у нас? — удивился генерал. — Идите к сестре… отдыхайте. Вспомните, придете…
— Я тотчас приду…
* * *
Крузе решил не терять ни минуты. Ночью в самолет была посажена большая группа людей. Чтобы действовать наверняка, он приказал взять с собой Тропинина и Винера.
— Я надеюсь на успех, — говорил Крузе начальнику группы. — Русский сдался, он откроет нам металл. В районе, где вы приземлитесь, вы будете в полной безопасности. Сведения у нас самые свежие, за вчерашний день, — Крузе встал, прошелся по кабинету. — Вас двадцать человек, после пробы металла «серебристой жидкостью» металл раздать всем по кусочку. Вы его должны доставить сюда. Кто-нибудь должен уцелеть! Вам остаться на месте. — Крузе сел, помолчал, потом резко приказал: — Когда все будет в ваших руках, Тропинина и Винера расстрелять! В случае неудачи при высадке — Тропинина и Винера расстрелять! За это отвечаете вы лично. Все!..
