Филип Хосе Фармер - Конец времен

Звонивший заявил, что хочет встретиться с ней, чтобы рассказать о заговоре против ее супруга. «Каверс» заявил, что нашел неопровержимые улики, но не может обратиться к своему начальству, поскольку оно тоже замешано в заговоре. Полагаю, он собирался бросить тень на меня. Поскольку сам Даннто находился в Монреале, «Каверс» обратился к его жене. Та, потеряв от ужаса всякий здравый смысл, отправилась на встречу с этим Каверсом в такси. Херувим, которого я отрядил охранять ее в отсутствие супруга, отвечал на другой звонок — вероятно, от сообщника Каверса; во всяком случае, так он рассказывает, сейчас мы его допрашиваем.

Больше мы ничего не знаем.

Лейфу с самого начала было интересно, что наговорит Кандельману Алла. История была хорошая — она подогревала подозрения Кандельмана в адрес Жака Кюза, заставляя его самого терять здравый смысл. Проверить эту историю нельзя было в принципе — звонки в доме сандальфона не фиксировались.

Оставалась только одна тайна. Кто же звонил Алле-первой?

С этой мыслью Лейф и заснул. Проснулся он, когда ракета приземлилась. Кандельман сообщил, что они получили указание следовать в охотничью усадьбу метатрона. Лейф кивнул и задремал было снова, но двери распахнулись, и, зевая и потягиваясь, он вышел под жаркое канадское солнце. Скоростная машина за несколько минут доставила их в летнее обиталище политического главы Североамериканского континента.

Встречали их с помпой. На лужайке перед домом собрались почти все правители союза Гайяак, с женами и любовницами; все — в охотничьих костюмах. Даннто и Алла представили Лейфа собравшимся. Большая часть из них была знакома с ним заочно — Лейф успел приобрести репутацию одного из лучших нейрохирургов.

Лейфу выдали такой же охотничий костюм, винтовку и патроны. Переодеваясь за ширмой, он пересказал сандальфону и всем остальным, кто поместился в комнате, ту же историю, которую скормил Кандельману.

— Вам повезло, что вас самого не убили, — заметил Даннто, когда Лейф закончил. — А вы, — он обернулся к Кандельману, — конечно, скажете, что этот Джим Крю и есть Жак Кюз? И до какой глупости вы еще дойдете? Только маньяк может отрицать, что под его инициалами таится Иуда-Меняла!

Несколько голосов поддержало его — большинство собравшихся принадлежали к уриэлитам. Лицо Кандельмана не дрогнуло, но Лейфу показалось, что уззит несколько оскорбился.

Лейф еще раз оглядел своего противника. Не так давно, подумал он, Гайяаком правили такие люди, как Кандельман — высокие, худые, узколицые и узкогубые, круглосуточно горящие церкводарственным рвением и никоим образом не склонные даже к самому мелкому многоложеству. Ныне же их сменили люди, подобные Даннто — невысокие, кругленькие, болтливые чиновники, много говорившие об абстрактных принципах, но дело иметь предпочитавшие с вещами близкими и понятными. Лейф обратил внимание и на слабый запах хорошего спиртного, и на то, как подбирали уриэлиты своих женщин — не за старомодные добродетели фригидности, детородности и преданности церкводарству, а за алые губы, соблазнительные округлости и преданность своим мужьям.

Лейф вышел на лужайку, чтобы поговорить с Аллой и Авой. Единственным человеком в пределах видимости был дежурный уззит, вряд ли способный подслушать их на таком расстоянии.

— Зак Роу или кто-то из наших не говорили ничего о моих контактах с подпольщиками Крю? — спросил Лейф.

— Нет. — Ава странно усмехнулась. — Никто не знал, где ты.

— Ты же знаешь, я не мог тебе просто позвонить по кубу.

— Не хотела бы я быть на твоем месте, Лейф. А все из-за этой бабы. — Ава ткнула пальцем в сторону Аллы.

— Незачем говорить обо мне с таким презрением, — негромко напомнила Алла.

— В чем дело? — жестко осведомился Лейф.

— Мне тоже стало интересно, — ехидно отозвалась Ава, — так что, пока тебя не было, а она спала, я ее обследовала. И сделала снимки. А когда она проснулась, я заставила ее сказать, что она такое.

— И я рассказала, — быстрым шепотом выпалила Алла. — Ава от меня шарахнулась, как от ядовитого паука. Словно она меня ненавидит, хочет моей смерти. Тогда она и сказала мне, что моя сестра мертва.

— Зачем? — вопросил Лейф, чувствуя, как кровь приливает к лицу, а руки холодеют.

Ава неловко поежилась, но нашла силы глянуть ему в глаза.

— Хотела дать ей возможность выпустить скорбь. Если бы она узнала о настоящей Алле случайно, она могла бы устроить истерику там, где мы не смогли бы этого объяснить. Я дала ей гореутолитель. Ее боль не сдерживали никакие глубинные страхи, она выплакалась за полчаса. Теперь беспокоиться нечего.

— Да ты врешь и не краснеешь! — не выдержала рыжая красавица. — Ты ненавидишь меня из-за того, что я делала — делала для нашей страны! Ты сказала мне о смерти сестры, чтобы причинить боль! Я тебе еще припомню это!

— Тихо, вы! — оборвал ее Лейф. — Кандельман идет.

— При первом же случае, — прошептал он Аве на ухо, — расскажешь все подробно.

Ава кивнула и покосилась на Аллу.

— Когда я объясню, Лейф, ты до нее дотронуться не захочешь. Или, при твоем характере, как раз к ней потянешься.

Алла внезапно отвернулась, но Лейф успел заметить в ее глазах слезы...

А поговорить с Авой он смог только после того, как охотников отвезли за сотню миль на территорию заказника.

Прежде чем охота началась, главный лесничий Люи Руло коротко описал предполагаемую дичь — неандерталоидов, завезенных с третьей планеты Геммы[9]. Эти существа представляли собой доминирующую форму жизни на Гемме-3 и по интеллекту не уступали землянам, однако ко времени прибытия первых кораблей Гайяака гемманцы добрались в своем развитии только до бронзового века — и то не все, а лишь самая высокоразвитая культура на планете. Большая же часть Геммы не вышла еще из каменного века, и импортированные для охоты аборигены достигали уровня примерно неолита. Их выпустили из клеток несколько часов назад, безоружными; но кремень и шерт[10] были обычны в охотничьем парке, а гемманцы могли быстро наколоть себе наконечники для стрел и копий. Поэтому, несмотря на превосходство охотников в оружии, им не следовало недооценивать добычу или относиться к ней с презрением.

— Только в прошлом году, — заметил Люи Руло, — двое наших охотников были убиты и один ранен. Уриэлита Гуннарссона убили стрелой. Уззита Смита копье гемманца пробило насквозь, а его супругу — ранило в плечо.

Лейф улыбнулся про себя. Уриэлита Гуннарссона убил пограничник, член КХВ, замаскированный под гемманца. Пронзившая гайку стрела имела деревянное древко и кремневый наконечник, но лук — клеенный из клена и стеклопластика. Пограничник пустил стрелу из кустарника в сотне метров от тропы, а потом растворился в лесу, где его подобрал вертолет. А еще позже место убитого в иерархии занял агент Пограничья, чтобы развивать уже нанесенный им Союзу ущерб.