Но только не для Ларса – пару недель после этого знаменательного случая он провёл в объятиях кибермеда, да и то пришлось потрудиться, чтобы запихнуть туда мальчика: освобождённый Ларс орал как умалишенный и отбивался с недетской силой, пока наконец с помощью трёх дроидов не удалось сделать ему первый расслабляющий укол; дальше стало легче: будущий Дракон шмякнулся лицом в пол, после чего и был водворён на ложе излечения от глубокого нервного срыва.
Шоербезен те часы запомнил на всю жизнь. Не раз и не два глухие, безнадёжные стены комнаты являлись ему во сне после – Ларс просыпался в холодном, липком поту давнего страха, плакал от вновь пережитого бессилия и успокаивался, лишь когда наступало утро. С возрастом и опытом воспоминания, как это обычно бывает, истончились, ослабли, сны отступили и потеряли остроту, да и Ларс не раз пытался отгородиться от пережитого, закрыть на него глаза, притвориться, будто ничего такого с ним не было, или было, но не с ним, – и всё же глубоко в потаённых уголках души, примерно там же, где обитал тёмный сгусток дерьма, с которым Дракон явился в свет из материнской утробы, упорно жило воспоминание о заточении. Дрянь к дряни тянется – похоже, именно тёмный сгусток приютил, вобрал в себя Ларсов страх, исподволь холил и лелеял, не позволяя умереть совсем. Иногда, под настроение, Дракон с содроганием думал о том, что подобная ситуация может повториться.
И вот сейчас, болтаясь в черноте необозримой пустоты, не располагая возможностью связаться с кем-нибудь, не имея представления о том, где находится, с жалким запасом кислорода в баллонах вакуумной брони, Ларс фон Шоербезен, позывной «Дракон», вдруг почувствовал, как покрывается холодным потом ужаса – того самого, давнего, глубоко запрятанного ужаса: Шоербезен внезапно осознал, что он – один. Совершенно один. Отрезан ото всех. Неизвестно где. Без малейшего шанса на спасение. Он даже не успеет проголодаться – гораздо раньше нечем станет дышать.
Клокочущая ярость, минуту назад кровавым маревом застившая мир, мгновенно отступила, исчезла, сгинула – что такое конец карьеры в Чёрном легионе перед лицом неизбежной, мучительной и бессмысленной смерти?
Безумие ужаса стремительно охватывало Дракона с ног и до головы – так, верно, бывает, если свалишься в жидкий азот (кто падал, тот знает), – Ларс затрясся, забил бессмысленно руками, засучил ногами, заорал непривычно тонко; он, судорожно дыша, ухватился за шнур и лихорадочно подтянул себя к астероиду; сильно стукнулся о его шероховатый бок, боли не заметил и вцепился в трещины пальцами.
Жить! Жить! Ларс страстно хотел жить.
Ему так нравилось жить – ведь буквально только что почти весь мир лежал у его ног, когда во главе своих легионеров Дракон обращал в пыль целые планеты, когда любые вписывающиеся в устав удовольствия и наслаждения находились на расстоянии протянутой руки… – теперь Ларс не думал обо всех этих глупостях. Он просто чудовищно хотел жить. Физически существовать. Быть может, даже не так уж и вечно, но – вполне достаточно для того, чтобы начать жалеть об этом.
– Помогите… – вне себя плакал Шоербезен. – Кто-нибудь… Я не хочу… Не хочу… На помощь… – Его утративший былое величие голос, какой-то жалобный скулёж, разносил по ближайшим окрестностям штатный передатчик, но звёзды – звёзды были так далеко, и плевать они хотели на стенания кэптэна, теперь уже, ясно, бывшего. – Кто-нибудь…
Один! Совсем один!
Что он наделал! Зачем, зачем он ударил Эв?! Где она теперь? Эв всегда приходила на помощь. Эв всю жизнь была рядом. Она что-нибудь непременно придумала бы! да, придумала бы! А он…
Глотая сопли, Ларс бился головой о безжизненный астероид, а астероид равнодушно летел по скорректированной столкновением новой траектории.
Ну вот, уже трудно дышать. Неужели воздух кончился так быстро?! Сколько же прошло времени?..
Дракон судорожно ткнул пальцем в сенсор, и на лицевом щитке обновились данные тестирования брони – нет, воздуха ещё полно… Полно – для чего?! Что такое четыре с половиной часа? Что можно успеть за такой срок?! Разве что – застрелиться.
А-а-а-а-а!!!
Дракон с ужасом содрал с себя и оттолкнул прочь карабин – надёжное, ни разу не подводившее его оружие мгновенно кануло во мраке, пустилось в бесконечное путешествие вослед обломкам десантного бота.
Шоербезен бился об астероид и рыдал в голос.
Неужели всё это происходит с ним?!
Не во сне?!
Как проснуться? Как?!
– Эв!!! – заорал он, пытаясь вытереть перчаткой слёзы и напрасно скребя бронёй по забралу. – Где ты, Эв?! Вернись!!!
Тишина. Лишь лёгкое шуршание бесконечного космоса.
– Эв… – обессиленно прошептал Ларс, чувствуя, как отнимаются ноги. – Эв…
Тишина.
Боги, как же полно в космосе тишины! На кой черт нужна такая прорва тишины, если всё равно её никто не слышит?!
– Господин… – вдруг услышал Дракон и не поверил своим ушам. – Господин… – Голос Эв был слаб, в нём явственно слышались умоляющие нотки. – Позвольте мне вернуться.
– Эв!!! – Ларсу показалось, что никогда ещё в жизни он не был столь нечеловечески счастлив: практически утерянная только что жизнь на глазах возвращалась к нему обратно. Он встрепенулся, с размаху ударил по астероиду и отлетел в сторону, но шнур притормозил полёт. – Дорогая моя! Замечательная!!! Да! Да! Вернись! Скорее! Скорее, милая!!! – Вновь прилипнув к астероиду, Шоербезен закрутил головой: где? где?!
Вон!
Вдали мелькнул огонек, погас и снова возник – ближе, ещё ближе. Ах, умница моя!
Сердце стучало, как ненормальное. Сердце готово было выпрыгнуть из горла и пуститься в самостоятельное космическое путешествие.
– Эв, Эв… – лихорадочно шептал Ларс, сжимая подругу в объятиях, когда она наконец достигла астероида. – Эвушка… – От счастья Дракон был готов расцеловать её всю, но мешал скафандр.
– Господин… – В голосе Эв слышалась тихая, радостная нежность. – Я наткнулась на обломки какого-то транспорта… Это там, недалеко.
Найденный Эв транспорт оказался здоровенным грузовиком – тёмным и на первый взгляд безжизненным. И дрейфовал он не столь далеко от астероида, что так гостеприимно встретил героически вышедший из подпространства десантный бот.
– Прелестно… – пробормотал фон Шоербезен, насторожённо разглядывая приближающуюся темную громаду; теперь он уже жалел, что столь бездумно выкинул штурмовой карабин. Лучи плечевых фонарей вырывали из мрака не самой первой новизны мощные плиты обшивки и иллюминаторы. – Ты была внутри? – спросил Дракон у скользящей рядом Эв.
– Нет, господин, – отвечала она. – Я лишь просканировала вот эту часть. Внутри вакуум. Транспорт мёртв.
