Будкин оглянулся на мужиков — те молча кивнули — и полез в тарелку. Тут же ойкнул, стукнувшись внутри головой. Синий забрался в люк за ним следом. Сразу там опять загрохотало. Послышались неясные голоса.
Шапа с Варыханом вернулись к пушке, присели на станины, свернули по козьей ножке из старой желтой газеты, задымили.
— Живут же люди… — протянул Шапа мечтательно, выпуская дым колечком.
— Не говори, — поддержал Варыхан. — Империя! Империя это, брат… Это звучит гордо! А с другой стороны, и у них демократы гадят.
— Да, у нас хотя бы демократов нет уже.
— Осталось царя выбрать! Посмеялись немного.
— Ну его, — решил Шапа. — Обойдемся. От царя тоже, знаешь, неприятностей…
Он задумался. Варыхан терпеливо ждал — Шапа был не из болтливых, когда трезвый.
— Если царя заведем, — сказал наконец Шапа, — следом демократы сами собой заведутся, я вот о чем. Решат царя скинуть — и все по новой. Сколько можно на грабли наступать?
— Точняк! — поддержал Варыхан. — Мне поп говорил, империя — штука хорошая, но обязательно разваливается, потому что рано или поздно наступает бардак. А доктор говорил, демократия — хорошая штука, но там всегда бардак, и она тоже разваливается. Ну их всех к лешему. У городских вон голова выборный есть, и то не знают, как избавиться, сами жалеют, что придумали такую обузу себе на шею. То ли дело мы, все решаем сходом. Чего они так не могут?
— Так городские, — объяснил Шапа.
Из тарелки доносился приглушенный лязг.
— Надо было мне идти, — сказал Варыхан, плюнул в ладонь и погасил об нее окурок. — У Будкина наглости не хватит что-нибудь полезное от тарелки отвинтить.
— Вороватости не хватит, — поправил Шапа.
— Не без этого, — легко согласился Варыхан. — Но у своих-то не тащу, заметь.
— Еще бы ты у своих тащил… Ё-моё!
В небе раздался тяжелый гул, потом засвистело, заскрежетало, и вдруг как-то резко, будто прибитая, на край поля рухнула да встала еще одна тарелка. Хлоп!
Варыхан и Шапа от неожиданности оба упали со станин в разные стороны. Но тут же вскочили и, не сговариваясь, бросились разворачивать пушку.
Вторая тарелка оказалась чистого серебряного цвета, сильно больше и с башенкой не куполом, как у Хрю, а наподобие ведра. Ствол пушки был закупорен снарядом, поэтому Шапа навел орудие приблизительно в центр корпуса. Пушка стояла аккурат между двумя звездными кораблями. Расстрелять синего Хрю, не задев землян, новоприбывшие не смогли бы.
— Только рыпнитесь, демократы хреновы, — пообещал Шапа сбивающимся шепотом, приседая за щитком.
— Ты хоть знаешь, за что дергать? — таким же шепотом спросил Варыхан.
— Догадаюсь. Тащи-ка из прицепа ящик со снарядами. И ружья прихвати.
Варыхан, согнувшись в три погибели, метнулся за боеприпасами и личным оружием. От тарелки Хрю к пушке бежал, тоже пригибаясь, Будкин.
— Не успели… — выдохнул он, оттирая Шапу в сторону. — Ладно, авось придумаем чего…
Демократическая тарелка чавкнула очень похоже на имперскую тарелку, в ее боку открылся проем, выдвинулся наружу пандус. По нему, забавно семеня, выбежал кто-то маленький, в серебристом комбинезоне, с большой зеленой головой.
— Эй, вы, местные, мля! — крикнул он на непонятном языке. — Какого хрена?!
— Большого и толстого! — отозвался Будкин. — Не дергаться, иначе открываю огонь!
— Какой огонь, делать вам нечего, мля?! Мы за этим педиком по всей Вселенной гоняемся — и нате, хрен в томате!
— Знаем мы, чего вы за ним гоняетесь! — заверил Будкин.
— Ну и какого хрена защищаете его тогда? Может, вы сами педики?!
Будкин озадаченно поглядел на Шапу. Тот пожал плечами. Приполз, весь в земле, Варыхан с ящиком и ружьями.
— Фигня какая-то получается, — заметил он снизу. — Я за педиков не подписывался.
Будкин высунулся из-за щитка и махнул зеленому.
— Сюда иди!
Зеленый, то и дело спотыкаясь, заторопился по борозде к орудию. Пару раз он едва не упал, и только отчаянными взмахами коротеньких ручек удерживался на ногах. Вблизи он оказался заметно мельче Хрю, а морда — с огромными глазами, крошечным ротиком и без ноздрей.
— Охренели вы в чужие разборки лезть… — сообщил зеленый уже более миролюбиво. Его мучила одышка после бега по полю, и он по-свойски, не спросясь, присел на снарядный ящик.
— А ты кто, чудо? — спросил Будкин с угрожающей ласковостью.
— Я сотрудник Галактической Безопасности, — ответил зеленый горько. — По-вашему — майор КГБ.
Земляне дружно вылупили глаза.
— Мое социалистическое отечество, — продолжал зеленый, — борется за освобождение народов, стенающих под игом Императора!
— Ишь ты… — только и сказал Будкин.
— Идет холодная война, борьба на истощение. Из стратегической необходимости мы вынуждены поддерживать с Императором торговлю, продавать ему ресурсы, в которых он остро нуждается, покупать в ответ дурацкие имперские шмотки и модные новинки техники для идиотов… Но это все ширма, товарищи, для отвода глаз, вы должны понимать. Просто мы хотим одержать победу и освободить братские народы мирным путем. Пока еще мирным…
— А этот?… — Будкин обалдело ткнул большим пальцем себе за спину.
— А этот гад — шпион! — взвился зеленый. — Дипломат, видите ли! Понимаете, товарищи, мы, социалисты, неподкупны. Ведь деньги, взятые у врага, надо потратить, а КГБ сразу заметит, если у тебя стало чего-то больше, чем у других. Поэтому купить наши государственные тайны невозможно. Но этот педик исхитрился по-другому! Пользуясь дипломатической неприкосновенностью, он вошел в контакт с нашими педиками и создал из них шпионскую сеть! Ему удалось похитить уникальный образец и сбежать с ним! Сейчас на борту его корабля спрятан главный секрет моей социалистической родины!
От этой тирады зеленый, видимо, устал, потому что поник и умолк.
— А чё он спёр-то? — заинтересовался Варыхан.
Зеленый медленно поднял голову и глянул на Варыхана огромным печальным глазом.
— Ну… — протянул он. — Вы, товарищи, извините, в таком дерьме живете… Почему бы и не рассказать. Хоть узнаете, чего можно достичь при социализме. Имперский шпион педик украл образец новейшего источника энергии. Почти вечный двигатель. Представьте, малюсенькая капсула, вот с мой кулак, и два контакта торчат, плюс и минус. Капсула добывает энергию из пятого измерения. Одна штука сможет обеспечить даровым электричеством… Не знаю, у вас тут просто нет таких потребителей. Ее хватит, чтобы по всем вашим жалким деревушкам лампочки развесить и по всем городишкам, и еще останется, чтобы все поля распахать — и это навсегда, понимаете? Капсуле сносу нет, мы сами не знаем, сколько тысячелетий она проработает…
