— Догадливый, — голос Лены наполнился нескрываемой злостью. — Я только немного уточню. Квартира — чтобы не сидеть на шее у тетки вдвоем с матерью, а все остальное отменяется. Оставшиеся деньги расходовались бы с максимальной экономией на жизнь. Ты пробовал когда-нибудь прожить вдвоем месяц на пятнадцать долларов?
— Теперь понятно. Извини. Я все уже знаю, или есть еще что-то, о чем ты не успела рассказать?
— Вроде все. А что ты теперь делать будешь?
— Ну, не знаю. А что, есть предложения?
— Я бы в первую очередь с «глазами» разобралась, — посоветовала Лена.
— Хорошо. Я с ними поговорю, тебя больше трогать не будут.
Я думал, что время смеха уже прошло, но Лена снова рассмеялась.
— «Поговорю». Кто же со смертниками разговаривает. Тебя завтра же пристрелят.
— В смысле? С какими «смертниками»?
— Так ты и этого не знаешь? — вдохнула девушка. — «Глаза» твои набраны Вадиком среди приговоренных к смерти преступников, имеющих военную подготовку. Теперь понятно?
— М-м-м-да, — только и мог выговорить я. — А Макс?
— Повар, — махнула рукой Лена. — Что от него требовать.
— Все, — я встал. — Ты честно отработала нашу договоренность. Дальше по желанию: или к маме, или на контракт ко мне. Обязанности — вести мои бумажки. Все. Ни с кем спать я от тебя не требую. Поймаю на проституции пристрелю. Ясно?
— Ясно. Можно маленькое дополнение?
— Давай.
— Мне вменяется в обязанность спать с тобой, — отрапортовала Лена бодрым голосом.
Мне пришлось сесть обратно на стул. Похоже, у способности удивляться тоже есть свои пределы.
— П-почему? — вопрос выдавился из меня, как из тюбика.
— По трем причинам, — спокойно ответила она. — Во-первых, ты же сам за мной ухаживал, во-вторых, я не собираюсь «в монастырь» на два года. И самое главное: если ты не объявишь, что я принадлежу тебе, то остальные станут меня делить, что бы ты им не говорил. Убедительно?
— Пожалуй, — мне вдруг стало неловко продолжать разговор. — Но знаешь, давай оставим только третье объяснение. Я же не могу тебя в этом ограничивать или приказывать.
— Да? А ты пробовал приказывать? Попробуй. Тебе понравится. А пока будешь стесняться, подумай вот о чем: местный «пахан», от которого зависит жизнь всех, накладывает лапу на общую «подстилку». Этак и уважение можно потерять. А потеряешь уважение — и следующий вадик постарается взять власть в свои руки. Ты хоть стрелять умеешь, программист?
Если Лена хотела привести меня в «боевое» состояние, то это ей удалось. Мне было все равно, какие функции она тут выполняла, но со мной так разговаривать имел право только Вадик, да и то, похоже, это было ошибкой. Я медленно встал и с расстановкой произнес:
— Девочка, если я обещал оставить тебе жизнь, то это еще не значит, что я не могу ее испортить. Ясно? Впрочем, ты меня убедила. Теперь ты подстилка только для меня, а для остальных мой секретарь. Довольна?
Потом я подхватил со стола спичечный коробок и бросил в сторону двери. Коробок еще не успел долететь, как я уже разнес его очередью с «узи». Дешевый поступок. Теперь по жанру мне нужно положить на стол руку и, втыкая нож между пальцами, грубым голосом сказать: «Я отвечаю за базар!»
Может быть, мой поступок и не был утонченным «дипломатизмом», но Лена… Именно такие глаза я и хотел видеть, когда ухаживал за ней. Два прекрасных цветка, которые несли в себе нежность и… да… именно любовь. Я попытался остановить себя и напомнил, что эта прекрасная девушка час назад участвовала в покушении на меня. Не помогло. Меня тянуло к ней, как магнитом, и тогда я сделал единственное, что, как мне казалось, могло убрать ненужную в данной ситуации романтику. Я смерил ее циничным взглядом и, наливая очередной стаканчик красного, бросил:
— Да, убедила. Раздевайся.
Все-таки я идиот, а у Лены мне нужно взять несколько уроков жизненной мудрости. Ни единый нерв не дрогнул у нее на лице. Она грациозно, как кошка, поднялась и с таким же влюбленным взглядом начала раздеваться. Я попивал вино и наблюдал за этим, надо сказать, в высшей степени захватывающим зрелищем. Когда на мягкий ковер полетел лифчик, открыв моему взгляду великолепную грудь, причем именно такой формы и размера, которые я считал идеальными, я вдруг вспомнил, что за дверями меня ждут профессиональные убийцы. В такой ситуации единственное, что мне оставалось — отложить удовольствия ради спасения шкуры.
— Теперь точно убедила, — сказал я со злорадством. — Одевайся.
Ореховые глаза смотрели на меня с удивлением, но оделась она очень быстро. «Как одевается твоя новая секретарша? Быстро!» Лишь только сев обратно в кресло, Лена спросила:
— Что-то не так? Если ты меня проверял, то такая проверка просто глупость.
Неожиданно для себя я рявкнул на нее:
— Не твоего ума дело, что я проверял и какие проверки устраивать. Теперь сиди и молчи.
Пришло время действовать. С сожалением отставив стакан, я уткнулся в монитор. Итак, одна группа в зале, другая все еще топчется в коридоре предпоследней палубы, а третья засела в арсенале. По моему, между прочим, приказу. Кретин. Надо их чем-то отвлечь.
Я взял со стола микрофон общего оповещения.
— Внимание группы в арсенале, — проговорил я ледяным тоном. Приказываю разоружить повара Макса и доставить его в общую комнату. Он мне нужен живым. За его жизнь отвечаете головой. Выполняйте.
Посмотрев на ошеломленное выражение Макса и на довольные лица «глаз», я понял, что не ошибся. Охрана уже давно спелась, и мой успех в поимке Вадика оправдывался только быстротой моих действий и наглостью.
— Все остальные тоже направляются в общую комнату, — добавил я и отключился. После этого я встал с кресла, взял в руку транслятор и набрал код одного человека из охраны. Им придется пожертвовать. Здоровенный бугай пользовался авторитетом у «глаз» и после Вадика мог бы стать старшим. Мне нужна была демонстрация силы и не нужен был соперник на место лидера. У меня снова не было выбора. Черт. На вопросительный взгляд Лены я счел нужным пояснить:
— Чем дольше они будут думать, что я ничего не понимаю, тем больше у меня будет времени. Я намерен устроить небольшую разборку, в результате которой один из них превратится в горку дерьма. Я знаю, что это неприятно, но тебе тоже нужно присутствовать. Пошли, — закончил я, убедившись, что все группы уже добрались до места сбора, а перепуганный Макс валяется на полу со связанными руками.
В дверь зала я затолкнул Лену, как в фильмах забрасывали партизан в гестаповские застенки. Затем неторопливо зашел сам. Пистолет в застегнутой кобуре, транслятор в руке, наглая рожа и презрительный взгляд. Первым делом я убедился, что у всех оружие в кобурах. Они меня не принимали всерьез. Ну сейчас посмотрим.
