Стефан Вул - Живая смерть

- Ну как, так лучше? - поинтересовался монстр. - Как видишь, Жоаким, я приняла ту форму, которая наиболее привлекательна для тебя.

- Но ты - не Марта! - всхлипнул тот.

- О, конечно же, она самая! Хотя, разумеется, я "не только" Марта. Но голова, что с тобой разговаривает, несомненно, она. У меня совершенно фантастический метаболизм. Я могу на свой вкус собирать любые клетки, причем, делать это невообразимо быстро, а затем, как угодно, перестраивать их. Вслушайся повнимательней - мой голос полностью идентичен тому, что был у Марты. Я воссоздала Марту. И с тобой говорит именно она, Жоаким. Вы меня слышите, я уже не сумасшедшая. Никогда ещё ранее в жизни мой разум не был столь ясным, как сейчас, и я прошу вас довериться мне.

Лицо молодой женщины радостно просияло. Глаза так и светились довольством. Такой Марту ученый ещё не видел ни разу. Даже при рождении близняшек она не выглядела столь счастливой. Голова заговорила вновь:

- Мы стали невольными инициаторами замечательной мутации. Много веков человеческая протоплазма ожидала подобного благоприятного сочетания случайностей, которые позволили бы ей подняться на целый порядок выше на пути к совершенству. Вот что написано по этому поводу в одной древней книге:

"ВЫ ПРОШЛИ ПУТЬ ОТ ЧЕРВЯКА ДО ЧЕЛОВЕКА... ЧЕМ ЯВЛЯЕТСЯ ОБЕЗЬЯНА ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА? ЖГУЧИМ СТЫДОМ И ОБЪЕКТОМ НАСМЕШЕК. А ЧЕМ БУДЕТ ЧЕЛОВЕК ДЛЯ СВЕРХЧЕЛОВЕКА? ЖГУЧИМ СТЫДОМ И ОБЪЕКТОМ НАСМЕШЕК".

"Автор сего текста явно предчувствовал эту невероятную мутацию, оставшуюся, однако, достаточно неясной для его разума. Сверхчеловек? Это не очень удачное определение, и было оно ещё слишком элементарным. Скорее следовало бы говорить о Сверхчеловечестве или же найти ещё более сильное слово. Но вскоре и сама речь перестанет быть необходимостью.

Человеческая протоплазма поглотит все остальное. Жизнь с большой буквы станет единой. Мы впитаем в себя деревья и животных..."

- Мне непонятно это, - вымученно пробормотал Жоаким.

А Марта продолжала в упоении:

- Это не суть важно. Скоро разберетесь. Вам достаточно узнать, что решающим фактором выступил яд рептилии, повлиявший на гены моей дочери. Тем не менее нам понадобилась определенная практическая деятельность, чтобы произвести на свет существо нового типа, более могучее и совершенное, чем даже человек, величавший себя, однако, венцом творения.

- Более совершенное? - насмешливо передразнил Жоаким. - Но эти сатанинские близнецы были лишь монстрами-невротиками. Злобыними и гадкими, и мы...

- Спокойнее, Жоаким! Вы произносите явно непродуманные слова. Просто у близняшек был своего рода переходный возраст, предшествовавший их слиянию в единый организм. Их жестокость, убийство сестренки - не более, чем форма проявления инстинкта самосохранения. Ведь в то время мы бы всех их поуничтожали, случись мне заполучить нормальную Лизу. И они это прекрасно чувствовали. А потом было уже слишком поздно. Они стали нам не по зубам. Надежный инстинкт, свойственный им тропизм вытолкнули их наружу под радиоактивный ливень во время грозы. (В сущности, они сами и спровоцировали её с помощью феномена, суть которого было бы чересчур сложно объяснять.) Тогда-то и завершился процесс мутации. Час пробил, как выразился Шадан, колдун из Деймос-Тауна.

- А теперь настал и ваш черед, Жоаким. Вы наглотались опасного для вашего жалкого человеческого организма тумана. И сейчас стоите на краю могилы. Вот почему абсолютно необходимо, чтобы я поскорее всосала вас в себя и тем самым спасла бы от гибели.

- Не надо, - надрывно простонал биолог, скрючившись в углу.

Голова изобразила щедрую улыбку. То был действительно лик Марты. Но преображенный "живой водой". Марта, более, чем когда-либо соблазнительная и притягательная. Она проговорила:

- Я ещё молода. Под "Я" подразумеваю "Массу", новое существо... И, как всякая молодежь, склонна к играм, к немотивированным поступкам. Я ведь могла бы просто так проглотить вас, даже не испрашивая вашего на этот счет мнения. Но мне хочется, чтобы вы сами сделали первый шаг. И я сейчас попытаюсь соблазнить вас, Жоаким. И вы сами по доброй воле броситесь в мои объятья.

- Нет!

- О, да!

Лицо Марты начало понемногу приближаться к Жоакиму. Из псевдореки, состоящей из сверкающей плоти, выступили сначала округлые и нежные плечи, а затем и белоснежные руки.

Перед Жоакимом воздвигнулось гибкое и молодое тело во всей своей ослепительной наготе.

Марта выглядела русалкой, опирающейся на необъятный и отливающий всеми цветами радуги хвост. Она призывно протянула к нему руки.

- Жоаким, - проворковала она. - Предлагаю вам умереть, чтобы тотчас же воскреснуть. Обнимите же меня.

- Это... это чудовищно, - пролепетал ученый. - Я всего-навсего пожилой человек и...

- И вам никогда не приходилось заключать в объятия женщину. Желаю, чтобы вы, Жоаким, умерли восхитительным образом. Через какой-то миг мы сольемся воедино. В любом случае вы пропащий человек. Я же предлагаю вам живую смерть.

Жоаким поднялся и так сильно прижался к стене угла, куда его загнали, как если бы он хотел вдавиться в камень.

Марта подалась ещё ближе к нему. Она убедительнейшим голосом прожурчала:

- Ваше целомудрие просто смешно. Вскоре мораль и сексуальность потеряют всякое значение. Так обнимите же меня.

Ее завораживавшее лицо было совсем рядом. В глазах Жоакима вспыхнуло что-то вроде экстаза. Губы задрожали. Он внезапно наклонился к Марте, почувствовав, как его голова пошла кругом. Его руки страстно сомкнулись вокруг пленительного силуэта, губы коснулись нежной как шелк щеки. То был дивный миг счастья - и ученый обратился в ничто.

Все охваченные непреодолимым влечением клетки его тела растаяли в океане блаженства.

Монстр утянулся обратно в лабораторию. А в комнате оставил на полу лишь горку опустошенной одежды.

Один за другим люди выкарабкивались из бездонной глубины пропасти. Они цепочкой в последнем усилии подтянулись на громадную скалу, на вершине которой с северного её склона величественно возвышался замок. Их было пятеро.

Достигнув цели, они окинули взглядом четко проступавший на фоне небес грандиозный ансамбль силуэтов башен.

Вконец измотанные, они приостановились на некоторое время, чтобы перевести дыхание. Затем один из них подал знак - приказать голосом он был просто не в силах - к продолжению пути. Он первым ступил на узкий и скользкий пандус. Связанные друг с другом веревками, остальные с тупой покорностью судьбе побрели за ним следом. С капюшонами на головах они выглядели как процессия привидений.