Потерь среди защитников не имелось. Потери нападавших были большие, но при значительной их численности не давали защитникам поселения каких то серьезных преимуществ. Самый серьезный урон понесла эскадрилья вертолетов, но и это не дало защитникам поселения никакого преимущества, так как комплексы С-300 успешно отогнали космические корабли в открытый космос и удерживали их там.
В этой ситуации самым логичным представлялись переговоры. Тем более, что защитники поселения наглядно продемонстрировали агрессорам, что их укрепления не так просто взять.
Ведение переговоров поручили Смирнову и Полякову. Сторону противника представлял командующий войском Виктор Степанович Коротаев. Император встречаться с защитниками поселка не захотел.
Как и следовало ожидать, переговоры ни к чему не привели. Коротаев не имел ни каких полномочий и только передал требование императора о немедленной капитуляции гарнизона.
Запасы продовольствия и отличные условия жизни обеспечивали защитникам поселения очень комфортные условия. Больше страдали Велосы и Фарамонты, но эти прирожденные воины не роптали. К слову сказать, разведка противника так и не смогла их пока обнаружить.
Небольшое количество охранных систем у противника обусловило то, что четырьмя системами прикрывался только передовой отряд из 3 тысяч воинов и резиденция императора. В атакующей армии начитывалось 35 инопланетных автоматов и три артиллерийские установки. Остальные войска имели обычное вооружение.
Вскоре Поляков уже откровенно зевал. Поляков и Коротаев говорили одновременно свое и явно не слышали друг друга.
Александр встал, зевнул и направился к выходу из палатки, в которой заседали переговорщики.
— Пойду покурю. А Вы бы лучше перестать компостировать мозги друг другу и попробовали подумать, как нам разойтись с миром.
Смирнов гулял около десяти минут, а когда вернулся, застал очень странную картину. Собеседники склонились над разложенной на столе картой и что-то оживленно обсуждали. Прислушавшись к содержанию разговора, Александр с удивлением понял, что обсуждается путь отступления армии агрессоров к Новосибирску.
— Ваня! А чем ты убедил генерала. Ведь у него имелось только одно полномочие- принять нашу капитуляцию.
Коротаев уселся на табурет с отрешенным видом и тихо произнес: — Ты приказал обсудить, как остановить войну, мы это и сделали.
Поляков всем своим видом выражал абсолютное согласие с собеседником.
— Смирно! Упор лежа, принять! Отжимаемся на счет! И, раз! — Вдруг дурным голосом рявкнул Смирнов.
Поляков и Коротаев с абсолютно невозмутимыми лицами выполнили команду и отжимались от пола до полного изнеможения.
Заглянувший в палатку офицер, сопровождавший Коротаева, по приказу Александра безоговорочно присоединился к своему начальнику, и так же абсолютно невозмутимо выполнял упражнение, пока силы не оставили его.
После окончания столь необычной стадии переговоров, все уселись за столом и внимательно уставились на Смирнова, так и не понявшего толком причину столь необычного состояния переговорщиков.
На лицо имелись признаки гипнотического транса, хотя и несколько необычного. Люди здраво рассуждали и вели себя адекватно, но при этом старательно выполняли указанное им. Скорее это напоминало убеждение. Но, до последнего времени он не подозревал, что обладал столь сильным талантом в этой области.
Смирнов долго беседовал с Коротаевым, пока окончательно не убедился, что нынешний правитель Новосибирской империи никогда не прекратит вести войны и насаждать рабовладение. Генерал, же, наоборот, оказался вполне порядочным офицером, получившим воспитание еще в Советской армии. Конечно, для поста верховного правителя честность и прямолинейность подходили мало, но это поправимо. Главное, освободить Новосибирцев от нынешнего императора, а другого пусть сами выбирают.
Решение сформировалось мгновенно, и вот уже Смирнов с генералом направляются в лагерь противника. Все еще находясь под сомнением относительно вновь открывшегося дара, Александр решил опередить генерала и сам принялся командовать. Часовые у охранной системы отключили ее по первому требованию Александра. Приближаясь к палатке императора, Смирнов вдруг подумал, что Мезенцев не подвержен гипнозу и вся эта затея вполне может провалиться. Хотя, Поляков тоже, не поддался воздействию инопланетного гипнотического излучения, а вот его, Смирнова, требования, выполнял беспрекословно.
Проходя мимо часового у охранного контура резиденции императора, Александр между делом предупредил: — Вы тут не волнуйтесь, так как, возможно, мы немного постреляем.
Часовые никак не отреагировали на это, мягко говоря, странное уведомление гостя в отношении охраняемого ими лица, и это внушало определенный оптимизм.
Смирнов и Коротаев вошли в палатку. Император оказался вполне обычного вида представителем власти — в меру обрюзгшим и лысоватым, с водянистым взглядом, отследить направление которого казалось невозможным.
— Коротаев? И зачем ты привел сюда этого. Кстати, а почему он с оружием?
Такого безалаберного отношения охраны к своим обязанностям император явно не, ожидал, и теперь, не отрываясь, растерянно глядел на инопланетный автомат в руках Смирнова.
— Ну все, орелик! Прими с достоинством стандартный конец тиранов.
Александр навел ствол на низвергнутого злодея, но выстрелить не успел. Мезенцев упал на пол. Распространившееся по палатке зловоние и увеличивающаяся лужа рядом с телом, явно дали понять, что у тирана одновременно опорожнились желудок и мочевой пузырь.
Котораев брезгливо повел носом.
— Кончай эту падаль, да пошли на свежий воздух!
Александр откинул полог, но выходить на улицу не спешил.
— Ты помнишь, Виктор Степанович, перед катастрофой показывали документальный фильм про жизнь осужденных к пожизненному заключению? Тогда несколько любующихся собой упырей долго рассуждали с экрана о том, что смерти они не боятся и с радостью бы приняли наказание в виде расстрела за совершенные злодеяния. Журналисты по заказу верхушки страны старались внушить телезрителям, что расстрел не так страшен как пожизненное заключение. Я тогда подумал, а если бы мне позволили снять продолжение этого фильма? Взять и объявить этим упырям, что мораторий на смертную казнь отменили и назначить день, когда приговор приведут в исполнение. Ну и конечно, показать как их поведут на казнь. Стрелять, наверное, было бы лишним. Думаю, что по эмоциональному воздействию, фильм не имел бы себе равных. По необъяснимой причине злодеи, с легкостью отнимающие чужие жизни, очень боятся потерять свою, дико боятся. Ну да ладно, вроде это чмо очнулось.
