Аюн, было задремавший к тому времени, очнулся и ошалело посмотрел на своего спутника, который в волнении стал мерить комнатушку шагами. Юноша подошёл к кейсу, сел и тоже начал медленно тыкать кнопки, ища глазами нужные, чем вызвал нервный смех Ляховского:
— Слушай, мальчик, уж не думаешь ли ты сделать то, что даже мне не под силу? Это тебе не из лука стре…
Из динамиков донеслись звуки подтверждения пароля. Дмитрий побледнел, как мертвец:
— Ты что, издеваешься надо мной? Как???
Аюн прикрыл крышку кейса, показал цифры на кодовом замке и хотел уже что-то сказать, но Дмитрий, схватившись руками за голову, его перебил:
— Заткнись, пожалуйста, замолчи. Ничего не говори. Господи, как же стыдно! Да ревнивый муж, который взламывает переписку жены, и тот сообразительнее меня. Ладно, проехали.
— Уже?
— Да ситуацию проехали. Забыли, то есть. Так, надо успокоиться и начать работать. Но по носу ты меня, конечно, знатно щёлкнул. На всю жизнь запомню. Ой, только не говори, что ты меня не щёлкал. Это тоже одна из древних поговорок. Всё, молчи.
Ляховский снова сел, зашуршал кнопками. Что он там изучал и смотрел, осталось для юноши непонятным. Однако это были сведения высшей степени важности. Информация занимала почти весь жёсткий диск. И для того, чтобы выудить из его недр нужные сведения, потребовалось много времени.
Наконец, пришелец закрыл электронный чемодан. Лицо у него озабоченно вытянулось. Дмитрий рассеянно пососал палец, потом поднялся, подхватил кейс, махнул юноше рукой:
— Возвращаемся. Есть что обсудить.
Тем же путём, только задним ходом, локомотив доставил наших исследователей наверх. Друзья отцепили батарею, приладили её под хвостом электролёта, после чего забрались в кабину. Воцарилось гнетущее молчание.
Ляховский сжал губы, нахмурился, подул в кулак. Потом он начал ёрзать в кресле пилота, теребить воротник, грызть ногти, время от времени бросая взгляд на юношу. Аюн, наблюдая за этой пантомимой, не вытерпел:
— Ну, говори уже! Что случилось то? Мы живы, здоровы. Разве что немного кушать хочется.
— Хорошо, расскажу.
Дмитрий включил навигатор, ввёл координаты, добытые из таинственного кейса. Прибор начертил длиннющую линию, которая упёрлась в рамки дисплея. Ляховский растопырил большой и указательный пальцы, приложил к стеклу, потом свёл их вместе. Этот жест он повторил ещё несколько раз. На навигаторе появилось изображение голубого шара. Линия изогнулась дугой, стало видно её окончание.
— Нам нужно туда, да? — догадался парнишка.
— Мне нужно, — мягко поправил его Дмитрий.
— Что значит «мне»? А как же я?
— А ты… Послушай. Я не знаю, что там меня ждёт… — Ляховский запнулся, втянул голову в плечи и отвёл взгляд в сторону. — Просто сейчас я могу доставить тебя на этой птичке обратно, в твои края. Это намного меньшее расстояние, чем до другой земли. Мы можем прямо с воздуха поискать людей…
У Аюна дрогнула губа, он часто-часто заморгал, но быстро взял себя в руки, вспыхнул, наклонился вперёд, соорудил кукиш и торжественно продемонстрировал собеседнику:
— А вот фигу тебе! Я сам решу, куда мне идти и что делать.
— Ну ты и наглец, — поражённо проговорил Дмитрий. — Откуда столько неуважения к старшим? Опять от матери? Хорошо же она тебя научила. Говорить стал совсем по-другому. Не так, как раньше — «твоя моя не понимай».
— Извини. — Аюн потупился, поскрёб пальцем подлокотник кресла. — Но ты тоже хорош! Решил от меня избавиться.
— Да не в том дело! Ладно, давай забудем этот разговор. Что там у нас на ужин? Обед мы пропустили, и я чертовски голоден.
Они поели, после чего Дмитрий вновь открыл кейс, застучал по кнопкам. На дисплее замелькали картинки вперемешку с текстом. Наконец, на экране появилось изображение некоей постройки, спрятавшейся от посторонних глаз в лесной глуши. На заднем фоне простиралось синее озеро с каменистым берегом.
Дмитрия совсем не интересовало, кому принадлежал этот двухэтажный особняк. Может, это вообще была гостиница или охотничья база. Поэтому он, морщась, прокрутил текст и впился глазами в фотографию.
— Есть! Господи, только бы он оказался невредимым, — прошептал пришелец, вводя координаты в навигатор. — Так, широта, долгота, энтер! Господа пассажиры, просьба пристегнуть ремни и привести спинки кресел в вертикальное положение. Напитки вам подадут позднее.
Лопасти винтов пришли в движение. Двигатель работал абсолютно бесшумно, и только когда скорость вращения заметно возросла, раздалось характерное частое хлопанье разрываемого воздуха. Уже на закате дня электролёт стремительно оторвался от земли, оставив после себя кружащуюся снежную пыль.
— Блин, целых шесть часов полёта, — вздохнул Ляховский, глядя на дисплей и включая автопилот. — Впрочем, мы поели, теперь можно и поспать. На месте будем ближе к полночи. Птичка сама нас домчит и разбудит.
— Мне не хочется спать.
— Ну, дело твоё. Но я бы советовал вздремнуть, так как отдых лишним не бывает.
С этими словами Дмитрий, отпустив рукоятку управления, перелез и лёг заднее сиденье. Вскоре послышалось его размеренное дыхание.
Сидя в кресле Аюн всё никак не мог налюбоваться на неровные очертания лесных массивов, непрерывно петляющих рек и полей, которые калейдоскопом сменяли друг друга в свете медленно заходящего солнца. И чем ниже оно опускалось, тем отчётливей становился виден полный диск ночного светила.
Этим вечером луна была по-настоящему огромна. Она нависла на востоке, словно гигантский фонарь. Как никогда прежде были хорошо заметны её светлые «материки», тёмные «моря», и южный полюс с кратером, который был окружён светлым ореолом с расходящимися в разные стороны лучами.
Казалось, что селена заполнила собой весь мир. Её мягкий золотистый свет успокаивал, убаюкивал, настраивал на созерцательный лад. Усыпанная снегом поверхность и такие же белые ветви деревьев искрились мириадами гирлянд, создавая удивительный, уникальный, ни на что не похожий пейзаж. Сказку, которая открывалась во всей своей красе только на высоте в несколько сотен метров. Поэтому неудивительно, что юноша сам не заметил, как уснул, прислонившись головой к стеклу.
Неприятно запищал будильник. Аюн мгновенно проснулся, сел прямо и тут же сморщился от неприятных ощущений в напряжённой шее. Дмитрий перебрался в кресло пилота, отключил автопилот. Вертолёт, повинуясь руке лётчика, сделал крен вправо.
За эти шесть часов Луна проплыла по ночному небосводу и нависла над головами наших путешественников, сделавшись ещё больше. Пейзаж под животом геликоптера заметно поменялся. Теперь между пятнами лесов и полей вклинивались кляксы озёр — от огромных, у которых едва угадывались берега, до крошечных, сверху больше похожих на лужи. Площади, занятые полями и лугами заметно сократились, равнина вспучилась многочисленными мореными грядами и холмами. Иногда попадались длинные, извивающиеся, словно насыпь железной дороги, валы озов.
Электролёт летел вдоль речки никак не меньше получаса. Ляховский напряжённо поглядывал то вниз, на ландшафт, то на дисплей навигатора. Наконец, из-за кромки деревьев выглянул промёрзший берег озера. Лес подступал к нему вплотную. И лишь крошечный пятачок каким-то чудесным образом оставался свободен. На этом пятачке находилось двухэтажное здание с плоской, наклонённой в одну сторону крышей, свободной от снега. В лунном свете было хорошо видно, что крыша состояла из идеально ровных блестящих, отполированных квадратов, которые, в свою очередь, дробились на множество маленьких квадратиков. К удивлению, окна были застеклены, а первый этаж ещё и закрыт деревянными ставнями.
Вертолёт совершил мягкую посадку на островок, размером с площадку для волейбола, который располагался немного в стороне от здания. Друзья выбрались из кабины, пересекли узкую полоску льда, отделяющую их от берега. Негромко переговариваясь, они направились к дому.
Из окна первого этажа грохнул выстрел. Крупная пуля впечаталась в ствол ели, под которой в этот момент проходили наши путешественники. За шиворот им повалилась хвоя вперемешку со снегом. Спутники поспешно спрятались. Ляховский сдёрнул с плеча автомат, глянул одним глазом в прицел. За сделавшейся полупрозрачной стеной оконного проёма он увидел маленькую красноватую фигуру человека, которая стояла на одном колене и целилась в них из ружья.
— Не стреляй! Мы пришли с миром! — крикнул Дмитрий, осторожно выглянув из-за дерева.
В ответ донёсся идиотский смех и нечленораздельное бормотание. Раздался второй выстрел, ель ощутимо дрогнула от попадания. Ляховскому безумно захотелось свернуть ему челюсть.
— Прекрати палить, придурок! — выкрикнул он, прижавшись спиной к стволу и шипя проклятья.
