просто пошёл своей дорогой мимо этого «энергетического вампира». Я ушёл не оглядываясь, и судя по отсутствию звуков за спиной и руководитель, и его свита остались на месте.
Вот наконец я дома. Хотел прийти и завалиться в кровать, но после такой встречи сон как рукой сняло. Я несколько минут посидел в кресле полностью поглощённый своими раздумьями. Мыслительный процесс давался очень тяжело, голова и вправду была ватная.
Я решил ещё подышать свежим воздухом, вышел во двор и сел на скамью. Хоть час и поздний, но написать сообщение с пожеланием доброй ночи и сладких снов милой девушке – время подходящее. Я достал коммуникатор, написал и отправил. Верхняя часть скамьи плавно отклонялась от спинки, образовывая идеальный подголовник. Нужно отдать должное, дизайнеры скамьи знали толк в этом. Я откинул голову назад, отложил коммуникатор в сторону и посмотрел вглубь неба. Затем громко и чётко сказал: «Выключи свет!»
И словно по волшебству фонари в пределах моей видимости погасли.
Небо было чистое, ясное, звёздное – как я люблю. Я испытывал эйфорию: вид млечного пути и усыпанного звёздами неба всегда ошеломлял меня эмоциями.
– Хочешь узнать нечто интересное? – спросил меня Ин.
– А когда я отказывался от таких предложений? Давай, жги!
– Помнишь, я обратил внимание на интересное поведение организма, когда ты из вертолёта наблюдал панорамный пейзаж? Тогда был всплеск активности мозга, и организм начал выделять эндорфин и дофамин. Разумеется, наблюдая такую картинку, ты испытывал радость и наслаждение. А сейчас уровень детализации в поле твоего зрения, пожалуй, максимально возможный на Земле. Перед тобой миллиарды космических тел, которые движутся ежесекундно. Активность мозга в части обработки графической информации сейчас запредельная, и чтоб ты не чувствовал адских болей при лицезрении космоса, мозг в полную силу глушит эту боль теми же гормонами эндорфином и дофамином, а ещё вдобавок активно выделяет серотонин и окситоцин. Мозг испытывает глубокие перегрузки, а ты ощущаешь эйфорию.
– Вот значит почему не испытываешь таких чувств, когда смотришь фотографии пейзажей из космоса – разная информационная и графическая нагрузка на мозг.
– Есть ещё второй вариант: точно также, как я смог вмешаться в графическую часть твоего восприятия и дорисовать в поле зрения собственные объекты, так и все остальные объекты отрисовываются неким алгоритмом.
Я продолжал смотреть в небо.
– Для нас это и будет Истинным Интеллектом…
И без того тёмная ночь стала ещё темнее, очертания видимого рассыпались, как черный песок, пространство вокруг меня потемнело.
– Я снова здесь? Но для чего?
Голос Ина звучал очень близко.
– Это мой эксперимент, и он завершился удачно. Теперь я знаю, как некоторые люди смогли попасть в чертог.
– Перегруз мозга?
– Именно! Это естественный путь, надо достаточно увлечённо и очень много думать, полностью быть поглощённым мыслительным процессом. На наш опыт ушло совсем немного времени, всего пять с половиной часов, но решающую роль в перегрузке сыграл Млечный путь.
– Хорошо, не будем терять возможность исследовать свойства этого места, раз уж мы тут.
По воле мыслей тьма расступилась, видимое пространство заполнилось четырьмя стенами, потолком и полом исключительно белого цвета. Рельеф стен не ощущался. Освещение было слабым.
– Ин, нельзя получить данные с времён заселения мозга?
– Исключено, это не имеет отношения к физической памяти, это где-то внутри тебя настолько абстрактно, что мы не сможем это познать.
– Если я смог в прошлый раз в тяжёлом состоянии взять управление мозгом через абстрактную дверь к нему, то почему бы не попробовать найти вход сюда таким же способом..
На этот раз я чувствовал работу мозга и мог в любой момент выйти. Видимо, каждое посещение чертога давало лучший контроль, как тренировка мышц.
В одно мгновение белые стены осыпались. Передо мной была лестница, она спускалась в глубь неизведанного. Я смело направился туда, даже не осознавая, к каким последствиям это может привести. Возможно, тело с покинувшей его душой вообще не сможет существовать, или же я просто превращусь в овощ.
Что интересно – я не мог развернуться, чтоб посмотреть, что позади меня. Для этого мне пришлось развернуть мысленное пространство, край лестницы, уходящей вверх уже был не виден, как и тот край, что внизу.
– Это какая-то неправильная лестница.
Мысль здесь побуждает к изменению пространства, поэтому неправильная лестница сразу обрела конец в виде площадки без краёв и с массивной дверью.
– Что же за ней? – мысленно спросил я, но ответа не последовало. – Ин, ты здесь? – в ответ тишина.
Я ментально спроецировал себя возле двери, затем потянулся к её ручке. В этот момент раздался оглушительный стук. Испугаться я не мог: тут я контролировал свои чувства, или их вовсе не было. Но мысленно был один огромный вопрос: «Что это»? Снова раздался дикий стук, теперь намного продолжительнее – кто-то стучал в дверь с другой стороны, причём проявлял сильнейшее нетерпение. Я хотел было спросить «кто там», но подумал, что этот вопрос здесь не к месту.
Я взялся за ручку и толкнул дверь. По ощущениям она была невесомая, как какая-то фикция. Но, что странно – за ней никого не было.
Я хотел выглянуть за пределы двери, но чётко и громко услышал поток мыслей, они исходили как будто из-за спины.
– И долго ты будешь молчать? – Моему удивлению не было предела – поток мыслей принадлежал мне.
– Я этого не говорил, я как будто слышу свой голос. Кто ты?
– Вот оно что, ты ещё не понял! Коллеги, он совсем ещё неопытен.
Тут в моем звуковом восприятии начался хаос, реплика за репликой, и все они были сделаны моим мысленным голосом. Один словом – базар!
Я пытался мысленно подавить голос, но не понимал природу его происхождения.
– Тихо! – попросил я.
Гам затих.
– Давайте я попробую, меня зовут Никола…
– Тесла?
– Почему сразу Тесла? Я понимаю, он, конечно, популярен, но он ещё не родился, когда я тут оказался! Хочешь проверку на интеллект?
– Я слабо себе представляю, как это работает, я продолжаю слышать себя. Но раз вы спрашивайте, я отвечу, что попробую.
– Отлично! Исходя из сказанного можешь назвать мою фамилию?
Мысли тут были равносильны речи. Поэтому от фонового размышления смыла не было, и я начал рассуждать.
– Никола родился, очевидно, в 18 веке, смею предположить, что вы музыкант.
– Так-так-так, превосходно!
– А фамилия ваша Паганини.
– Силён! И это правильно!
–Теперь я могу задавать вопросы?
– Безусловно!
– Подождите, теперь я хочу поговорить.
– Я не могу вас идентифицировать, вы все звучите одинаково. Я лишь могу понять, когда поток мыслей
