— Это точно.
— Но тут другой расклад, Кол. На кону — жизнь.
— Жизнь — всегда на кону, Бразер. Сверху, снизу — один хрен. Родился — уже жизнь на кон поставил.
— Философ. Одно дело умирать за дело. И совсем другое — хрен знает за что. Шеф прет напролом. И тот, кого мы ищем, сдается мне, тот еще экземпляр. А может, вообще…
— Что вообще?
— Разные у нас источники. Информации.
— Короче.
— Мы думаем, что ищем экземпляр, а на самом деле…
— Интересно. И что на самом деле?
— Если б я знал, Кол. Одно могу сказать — положит он нас всех. По трупам пойдет.
— Я давно его знаю. Нормальный мужик. Въедливый — это правда. Если его послали, значит, эту работу уже никто не способен сделать. Он в каждую дыру залезет.
— То-то и оно. А вот стоит ли эта дыра того, чтобы в нее залазить, вот вопрос. Во всяком случае, нам с тобой надо держаться вместе. Что-то у меня руки чешутся пообсуждать приказы начальства.
— Увидим. Уровень покажет.
— Ага. Возьми на заметку. И Штучку тоже…
— А эта здесь при чем?
— Здесь — не при чем. Только ей с уровня живой не выйти.
— Глупости.
— Не скажи. Зря мы на последний уровень завалились. Здесь всегда из группы кто-то остается. Такие правила. Уровень сам себе жертву выбирает.
— Скажешь…
— Говорю тебе, точно. Я лэвел даун несколько раз брал. И всякий раз видно, кто кандидат в мертвецы. Лучше подальше от такого держаться. И с Белым Китайцем ей не повезло… Знаешь, я вообще был уверен, что шеф пристрелит ее без проблем, если не сможет подобраться ближе… И теперь ее едва откачали…
— И крысоеда она завалила. А иначе мне был бы конец.
— Это фигня.
— Тебе фигня, а я долгов не люблю. Теперь один — один. Мы в расчете.
— Расчет был и закончен, если бы на том остановилось. А на последнем уровне, по новый начинай… И, заметил? Куда-то ее хваленое чутье подевалось…
— За что ты не любишь ее, Бразер?
— Я? Штучку? Да брось. Она мне по фигу.
— Вот я и смотрю…
Тихий разговор продолжался на грани слышимости. На что Виртуоз пожаловаться не мог, так это на слух. Он отчетливо слышал каждое слово. Еще некоторое время всплески шепота латали дыры в тишине.
В помещении бывшей аппаратной царила темнота. Виртуоз отключил фонарь сразу после того, как обработал свою рану и наложил швы на ноге у Коллайдера. Икра на его левой ноге была серьезно порвана. Еще удивительно, что так легко отделался. Когда Коллайдер, выпустив из рук Штучку попробовал взобраться по лестнице, то напоминал фигуранта, увешенного натасканными боевыми собаками.
Хранила следы былой роскоши бывшая аппаратная. Берегла как зеницу ока пару стульев со вскрытой раной кожзаменителя на сиденьях, где серым пеплом топорщилась сгнившая труха. И диван, кожаным чудовищем без ножек распластавшийся вдоль стены. На нем и спала сейчас Штучка. Беспокойно, то и дело всхлипывая.
Скольких усилий стоило ее откачать, об этом Виртуоз предпочел бы не вспоминать. Он сам откачивал ее, в то время, как Бразер помогал Коллайдеру избавляться от присосавшихся нахлебников. Виртуоз трудился самоотверженно. То и дело ловил себя на мысли — а не бросить ли это бесперспективное занятие к чертям собачьим? И только давящая пустота, поселившаяся в его душе после того, как стало ясно, что Штучка мертва, заставляла его снова и снова давить ей грудную клетку, вбивать воздух в мертвый, перепачканный грязью рот. И когда девушка закашлялась, выпустив черный фонтан, Виртуоз почувствовал, как с его души свалился камень.
Обнаружил аппаратную Бразер. Он первым поднялся по ступенькам и обследовал комнату. Потом помог перенести туда Штучку, приняв ее из рук Виртуоза. Девушка уже к тому времени открыла глаза и озиралась вокруг вполне осмысленным взглядом.
На ее теле не обнаружилось серьезных ран. Несколько царапин в расчет можно было не брать. Штучка заснула после того, как Виртуоз вкатил ей дозу антидота с транквилизатором.
Обязав Бразера, не пострадавшего в заварушке караулить, Виртуоз сел на стул. Отключил фонарь, наслаждаясь кратковременной темнотой. Глаза отдыхали. У абсолютной тьмы и сна нашлось столько общего, что Виртуоз не заметил, как сорвался туда, где никогда не было света.
Он очнулся спустя полчаса — бодрый, словно проспал всю ночь. И услышал шепот — в подсобке, прилегающей к аппаратной, за неплотно прикрытой дверью, переговаривались Бразер с Коллайдером.
Ничего нового для себя из подслушанного разговора Виртуоз не вынес. В группах, которые он вел, всегда имелись недовольные. Особенно, после первого трупа. Или серьезной заварушки. Иные держали недовольство при себе. У Виртуоза не было желания разбираться в косых взглядах и двусмысленных усмешках. Приказы выполняют — большего он от них не требовал.
Иные выказывали недовольство за спиной, объединяясь друг с другом. Так, как произошло в этот заброс. И лишь единожды Виртуоз имел дело с открытой угрозой для жизни. Точнее, от него постарались избавиться. К слову сказать, в тот раз Виртуоз вернулся из заброса один.
Он ни в чем себя не винил. Одно он знал абсолютно точно — никому в группе доверять нельзя. Даже если с этими людьми тебе приходилось работать вместе. Потому что ничто так не меняет людей, как подземный уровень, веками копивший то, что не поддается исчислению. И чем ниже уровень, тем больше меняет он человека. Тем более, что не каждому даны силы оказать сопротивление. К числу последних относил себя и Виртуоз. Быть может, на поверхности он бы ни секунды не раздумывал над тем, чтобы отдать свою жизнь за ту же Штучку. Здесь он жил по другим правилам.
Порой Виртуозу казалось, что в нем существовали два человека. Обычный, живущий по моральным принципам, привитым обществом. И другой. Диггер-одиночка, избавляющийся от железобетонной брони этих самых принципов как только крышка люка над головой смыкалась с асфальтом. Хуже всего то, что избавление не встречало внутреннего протеста. А скорее наоборот, приносило облегчение. Как будто после долгой игры в шахматы ему вдруг предложили сыграть в "крестики-нолики".
Спустя два часа Штучка заворочалась и решительно села, свесив ноги.
Виртуоз включил фонарь, чтобы увидеть ее глаза.
Лицо девушки осунулось, ко лбу прилипли пряди светлых волос. Но глаза, усталые, окруженные тенями, светились упрямством.
— Где мой рюкзак? — хриплым после сна голосом спросила Штучка.
— Как в старом анекдоте, — не удержался Виртуоз. — "Вы мальчика вчера спасли? А где шапочка?"
Штучка вскинула на него полный неподдельного удивления взгляд.
— Ты меня спас?
