Теперь стручок плотно прижимался к графу и все новые и новые щупальца обвивались вокруг его шеи. Карвур скорчился от боли и завертелся с безумной силой, однако все его попытки высвободиться были безуспешны. Он ударялся то здесь, то там об пол, сбил подставку-треножник с видеокамерой, врезался в основание инкубатора, но существо все крепче и крепче сжимало его в своих жутких объятиях.
Графу всего лишь раз удалось приподняться и встать на колени, но он тут же был опять притянут назад и прижат к полу. Становящаяся с каждой секундой все более густой паутина щупалец покрывала теперь все его лицо, затрудняя дыхание. Остальные щупальца принялись разрывать на нем рубашку. Он почувствовал, как склизкое стручкообразное тело приникло к его животу. Графу показалось, что оно словно трепещет от желания.
Издавая пронзительные вопли ужаса, Карвур дергался из стороны в сторону, но высвободиться никак не мог. Щупальца проникли в его уши, затем в рот и нос, затем в анус и пупок и наконец, в кончик его пениса.
Его крики достигли кульминации, затем, вдруг резко оборвавшись, когда щупальца скользнули глубже внутрь тела, превратились в рычащие стоны. Другие щупальца, имевшие острые черные кончики, подобно острым клешням вонзились в живот и грудь. Иглообразные отростки больно впились в его плоть, где молниеносно нащупали нервные сплетения. Все более тонкие отростки ответвлялись от черных кончиков щупалец и вгрызались в главные нервы, одновременно уничтожая и занимая их место. Невообразимая боль пронзила тело Карвура.
Когда существо подобным же образом атаковало нервные окончания графа в горле, груди, животе и, наконец, в позвоночнике, боль достигла апогея. Тело Гизля обмякло и обессиленно дернулось, как загнанная до смерти лошадь. Иногда оно выгибалось и подскакивало с пола, словно рыба, прыгающая по дну рыбацкой лодки.
Последней настала очередь мозга. Из всех пыток эта была самой мучительной. Гизль все чаще терял сознание и, когда высшие участки головного мозга оказались отрезаны от остальной нервной системы, провалился в спасительный обморок.
Сладостное забытье перешло во мрак вечности, и графа Гизля Карвура больше не стало. Но хотя сам граф был мертв, его тело существовало и претерпевало стремительные изменения, чтобы превратиться в форму-носителя для Мастера Боя.
* * *
А в это время находившаяся в спальне Каролина Риз терзалась все нараставшим беспокойством. Граф отсутствовал уже около часа – неслыханно долгое для посещений коровника время. Она приняла душ, переменила нижнее белье, а затем выглянула в окно: на небольшом расстоянии от дома возвышался огромных размеров сарай, а рядом с ним коровник.
Где же граф? Он обещал скоро вернуться, и – Каролина с опаской ожидала его возвращения, поскольку граф был просто помешан на сексе и в постели вел себя как безумный. Сейчас Каролине казалось, что она скорее предпочтет смерть похотливым домогательствам Карвура. В голове мелькнула мысль о побеге, о котором она думала на протяжении всей этой ужасной ночи, проведенной ею в постели графа. Но теперь эта мысль полностью завладела Каролиной, и она больше не могла думать ни о чем другом.
Она решила спуститься вниз и добраться до «Бэшлита», стоявшего в отдалении на летном поле.
Входная дверь оказалась запертой, Каролина несколько раз дернула за ручку, но напрасно. Тогда она внимательно осмотрела окно. Комната находилась на четвертом этаже. Снаружи под окном Каролина увидела узкий выступ, соединенный с желобом водостока, спускавшегося вниз с выложенной черепицей крыши. Если ей удастся сохранить равновесие и она не рухнет вниз на каменную террасу, то сможет, пожалуй, добраться до желоба и спуститься по нему вниз к наполовину открытому окну кухни.
В чистом небе высоко стояло солнце, на полях виднелись занятые работой крестьяне, однако в непосредственной близости от Каролины никого не было видно.
Она открыла окно, выбралась наружу и ступила на узкий карниз, выложенный из побитого непогодой кирпича.
Карниз был гладким на ощупь и имел в ширину примерно восемь сантиметров. Расстояние от этого окна до желоба водостока составляло около четырех метров. Больше держаться было не за что, так что Каролине предстояло продвигаться к своей цели медленно, дюйм за дюймом, и молиться, чтобы не упасть.
От земли ее отделяли тридцать футов. Каролина посмотрела по сторонам. Графа нигде не было видно. И она решилась.
Она принялась осторожно продвигаться по карнизу к водостоку. Это было нелегким делом – медленно продвигаться по узкому карнизу, прижимаясь спиной к древней кладке стены. В стене, к счастью, оказалось несколько выступов. В ней были также трещины и крохотные ямки в тех местах, где в стыках кладки известковый раствор выпал.
Как бы то ни было, Каролина все-таки добралась до своей цели, потянулась к ней и чуть было не упала, едва не потеряв опору под ногами, но все-таки сумела удержаться на самом краешке. В следующее мгновение она уже держалась рукой за водосток, и ей удалось снова надежно прижаться спиной к стене. Опять обретя дыхание, Каролина буквально переползла на другую сторону желоба водостока, открыла окно и свалилась внутрь. Она упала на ступеньки лестницы, ведущей на третий этаж. С нее ручьями лил пот.
Со стороны коридора не было слышно ни единого звука. Однако доносившийся снизу шум свидетельствовал о присутствии там людей. Из-за открытой двери доносились чьи-то голоса и сдавленные восклицания. Каролина быстро сбежала по ступенькам вниз. Пол третьего этажа был устлан толстыми красными коврами, а стены явно нуждались в побелке. Вдоль стен повсюду громоздились потускневшие от времени портреты, написанные маслом.
Двери из черного мореного дуба были по-прежнему закрыты. Каролина пошла дальше до первого лестничного пролета, затем спустилась на первый этаж и остановилась перед двустворчатой наружной дверью. Ей оставалось пройти лишь через прихожую со стенами красного кирпича и белыми изразцовыми колоннами.
Каролина на мгновение остановилась. Дверь отворилась, и ее взгляду предстали две женщины.
– Вот она! – пронзительно взвизгнула одна из них. Акцент выдавал в ней уроженку Руинарта.
– Что это вы тут делаете, мисс? – спросила вторая.
Разведя в стороны руки, они стали зловеще приближаться к Каролине.
На обеих были простые бело-коричневые одеяния, такие же как и у всех графских слуг.
– Я собиралась посмотреть, где граф, – ответила Каролина.
– И чего это он вам так понадобился? – с ухмылкой проговорила одна из служанок.
– И тогда графу снова захочется ваших ласк, да? – с понимающей усмешкой спросила другая.
