— Так, — ответила Хелен, — обычно в таком случае историк приходит к выводу, что эти два списка были сделаны с разными целями и разными людьми, так что данные, важные для одного, могут не иметь значения для другого.
— Предположим, каждый список претендует на перечисление десяти битв с наибольшим числом погибших.
— В обоих списках одна и та же битва может иметь разное название, или же понятие битвы может различаться, — добавила она. — Например, первые три дня битвы при Уилинге обычно называют Оленьей битвой, а последние четыре — сражением при Стубенвилле. — Казалось, чем больше Хелен приходится доказывать свой профессионализм, тем сильнее она заводится: зеленые глаза горели неподдельным интересом, а свойственная ей непринужденная поза выдавала энергию атлета.
— Что ж, — дополнил я, — абдуктивный статистик сказал бы, что здесь мы имеем дело с семейством гипотез о наличии практически одинаковой информации в обоих документах, или частей такой информации, во взаимопереводимых формах. Таким образом, имея достаточное количество информации, составитель одного списка всегда может объяснить составителю второго отличия своего списка от его. Поэтому истинное неизвестное есть, по сути, отношение между двумя списками. Если же мы добавим к этому дополнительные документы, они могут более точно определить данное взаимоотношение.
— А может, все гораздо проще: одна информация истинная, а второе ложная? — поинтересовалась Хелен. — Лайл, меня тревожит то, чем ты занимаешься.
— Вполне возможно, это тот самый случай. Скажем, ты ищешь свои очки.
— Обычно они оказываются у меня на носу.
— Именно. У тебя есть семейство гипотез: у тебя на носу, на ночном столике, где-нибудь в пижаме, в качестве закладки в одной из книг и так далее. Из всех утверждений ты выбираешь одно, предварительно уменьшив семейство гипотез насколько возможно, и проверяешь гипотезу. Допустим, она оказалась ложной. Затем ты добавляешь утверждение, что любая гипотеза, оказавшаяся в результате проверки ложной, действительно ложная. На этом основании ты продолжаешь проверку новых гипотез до тех пор, пока не попадется истинная, которая установит отношения между всеми остальными гипотезами.
— Но меня не интересуют все места, где нет моих очков, когда я найду их.
— Тем не менее тебе придется установить их.
— Неплохо, — прокомментировал Ифвин. — Наконец-то мы к чему-то пришли.
— Хотелось бы знать, к чему именно, — высказался я. — Я правда не возьму в толк, почему бы вам просто не сказать нам, в чем дело.
— У меня есть семейство гипотез о вашей реакции на мои слова, если я расскажу вам то, о чем вы просите. На Данный момент есть риск, что вы узнаете информацию, которую мне бы хотелось открыть позже. А может быть, вы ее не узнаете. Однако я предпочитаю не рисковать.
Если же это будет стоить нам дальнейших открытий, последствия могут быть плачевными для всех, так что я не скажу вам всего до тех пор, пока не буду уверен, что ничего не испорчу. Но мне хотелось бы, чтобы вы знали, что это не мой выбор.
Хелен села и по-петушиному склонила голову набок, глядя на Ифвина, как на врага.
— Ладно, тогда можете ли вы нам сообщить, кто или что является вашим противником?
— Хотелось бы. У меня есть множество догадок, основанных на различного рода опыте и стычках с враждебными мне силами. Многие из этих событий приводили к противоположным выводам, другие, несомненно, дополняли друг друга.
— Думаю, вы пытаетесь сказать, что загадочность мира, — мне показалось, что я понял его мысль, однако не мог поверить, что он действительно говорит это, — начиная от потребления горючего моим прыжковым катером во время стоянки и заканчивая серьезными расхождениями в наших воспоминаниях по поводу поведения Билли Биард и того, как она появлялась и исчезала, — все это кем-то вызвано? То есть это не просто события, а их что-то заставляет быть противоречивыми?
— Или же неопределенность может быть формой нападения на мой бизнес, — ответил Ифвин. — Сделай мир достаточно непредсказуемым, и существование капитализма станет невозможным, а так уж случилось, что я сам капиталист. У меня очень много холдингов. Пару лет назад я удостоверился, что многое из происходящего кажется на первый взгляд простым совпадением, но слишком часто повторяется. Потом на вершине всего этого подозрительно быстро появились противоречащие друг другу объяснения. Некоторые очень квалифицированные математики — их имена, Лайл, тебе, несомненно, известны, но я, пожалуй, их не назову, они работают на меня тайно, — сделали вывод, что во всем происходящем мало странного, но, конечно же, это не имеет большого значения; странности любой конфигурации существуют в мире в небольшом количестве, однако мир всегда заканчивается той или иной конфигурацией. Они также составили список других событий, которые могут иметь место, происшествий, которые могут подойти под схему действия предыдущих, и, к моему огромному удивлению, все эти предсказания начали сбываться. Говоря словами одного американца, жившего несколько поколений назад, «один раз — случайность, два раза — совпадение, а три — происки врага».
Более того, как только я начал предпринимать кое-какие шаги, чтобы вычислить врага и превратиться в менее уязвимую мишень, атаки сделались сложнее и изощреннее. На данный момент мои аналитики назвали вас как потенциальных помощников в работе над данным проектом. Не могу сказать вам, кто меня атакует, поскольку сам этого не знаю. На самом деле (в эту тайну посвящены всего несколько человек из моей компании), я не помню ничего, что было со мной до двадцати лет. Насколько я понимаю, это полная амнезия, начиная от детских лет и вплоть до юношеского периода моей жизни. Создается впечатление, что я прибыл из ниоткуда, — до этого момента не существует ни одной записи обо мне, и все же в один прекрасный день я оказался в Эдинбурге умеющим читать, писать, считать и все такое прочее, с документами в одном кармане и огромной кучей денег в другом. Вполне возможно, что здесь приложил руку один из моих неизвестных врагов, который после этого залег на дно еще на десять — пятнадцать лет.
— Поскольку вы эмигрант, занимающийся бизнесом на территории Рейхов, — предположила Хелен, — вами может заинтересоваться Американское Сопротивление.
— Можешь забыть о нем. Вряд ли то, что осталось от Американского Сопротивления, станет охотиться за мной, ибо я являюсь основным его финансистом, я с ним общаюсь и координирую наши совместные проекты. У вас достаточно высокая должность, поэтому возможно, вы уже знаете об этом; хотя довольно часто Контек совершает необъяснимый поступок, так как мы поддерживаем нелегальные американские организации по всему миру.
