— Разумеется, — кивнуло чудище своей птичьей головой. — Я имел приватный разговор с мистером Скиннером, обрисовал ему ситуацию и попросил тайно направить в Россию двух лучших агентов ФБР, то есть вас. Тут, ребята, скоро начнется такая заварушка, что ваша помощь будет просто неоценима. Кстати, на ваши счета уже переведено мною по миллиону долларов. И это только аванс.
— Вау, — сказал Молдер. — Мы внимательно слушаем вас, дорогой сэр.
— Да, да, — кивнула Скалли, старательно отгоняя от себя мысль о том, сколько пластических операций она сможет сделать на такую прорву денег.
— Начну с того, что мне уже более пяти веков, — заговорило чудовище. — И из этого времени только первые двадцать лет я провел в человеческом облике.
— Мой бог! — потрясенно прошептала Скалли. Так вот, оказывается, как воздействует на русских эта их ужасная экология!
— Нет, экология здесь ни при чем. — Чудовище словно разгадало мысли Скалли. — Дело было так. В те давние времена у Руси существовал параллельный вариант бытия — Тридевятое царство. Информация о его существовании закодирована в наших русских сказках. И никто не подозревает о том, что оно существовало на самом деле. А я был тамошним царевичем. Мои родители — царь Агапий и царица Митродора родили меня, будучи людьми уже почтенных лет…
— Отчего же это? — проявила живой интерес Скалли.
— Матушка была поначалу бесплодна. Но вот однажды на купальской неделе в граде Кутеже, резиденции моих царственных родителей, объявился некий человек, возвестивший всем, что он есть непревзойденный лекарь, врачующий любую хворь, немощь и травму. И, кроме того, помогающий женщинам навсегда забыть о бесплодии…
Рассказчик вздохнул. Его вздох напоминал работу аэродинамической трубы.
— Царица Митродора немедленно испросила у супруга дозволения на то, чтобы пройти курс лечения у заезжего медицинского светила. Царь дозволил, ибо его снедало беспокойство по поводу отсутствия наследника. Вы ведь знаете, господа, какая у нас история… даже и прямых наследников режут в жестокой борьбе за власть, что же может начаться в стране, если наследника вообще не будет! Это просто крах империи! И хоть Тридевятое царство — не Россия, это его тоже касается. Так вот. Лекаря пригласили во дворец, в матушкины покои. По словам дворцовой челяди, выглядел сей целитель препакостно: плюгавый мужичонка, голова с одного боку брита, с другого — стрижена, ноги босы, грязно тело и едва прикрыта грудь… И вот этот неприятный тип заявил, что излечит матушку от бесплодия! От денежного вознаграждения он отказался, сказав, что только по факту зачатия и рождения дитяти предъявит права на благодарность. И также сказал, что выбор, какова должна быть благодарность, оставляет за собой.
— Это выглядит подозрительно, — пробормотал Молдер, захваченный повествованием. Похоже, наклевывалось самое неожиданное и потрясающее дело «Секретных материалов». Все-таки молодчина Скиннер, что послал спецагентов в Россию! А какой колоритный этот древний русский царевич! Как сияет позолота на его бородавках!
— Совершенно с вами согласен, мистер Молдер, — заметило чудище. — Итак, целитель затворился в покоях царицы и не велел никому туда входить в течение недели. Многие слышали, как заунывным и противным голосом изрекает лекарь непонятные словеса, как призывает падших духов…
— Гипноз. Или оккультное воздействие, — быстро определила Скалли.
— По истечении недели царица Митродора вышла из своих покоев к царю. Точнее, ее вывел лекарь, потому что царица была столь слаба, что не могла самостоятельно передвигаться. На расспросы батюшки, каким образом целитель лечил ее, матушка отвечала, что быстро заснула и во сне слышала только заунывное чтение. А когда проснулась, то почему-то поняла, что уже беременна.
— Внушение? — нахмурила бровки Скалли.
— О нет. Вскоре действительно обнаружилось, что царица понесла, и плод рос не по дням, а по часам. По дворцу, а потом и по всему городу Кутежу поползли нехорошие слухи: дескать, это лекарь самолично обрюхатил государыню и теперь рожденное дитя никак нельзя будет признать законным наследником. Эти слухи дошли и до самого царя. Батюшка мой был вспыльчив и ко всяким слухам благорасположен. В гневе он призвал к себе лекаря и повелел ему дать отчет о своем гнусном деянии. На что лекарь только рассмеялся царю в лицо и осыпал его оскорблениями. Тогда царь повелел бросить лекаря в темницу.
— What there is «dungeon»?[13] — уточнил Молдер.
Тут неожиданно для всех подал голос доселе пришибленно молчавший Чарли.
— Мистер Молдер, сэр, возможно, я ошибаюсь, но полагаю, что «темница» — это древнерусское название изолятора временного содержания для особо опасных государственных преступников, — смущаясь, сказал гоминид.
— А-а, — протянул Молдер и глянул на монстра. Тот утвердительно кивнул.
— Итак, лекаря бросили в темницу. А царь с вполне понятным волнением стал ожидать разрешения царицы от бремени. И вот наконец свершилось. Я родился. По свидетельству царских мамок-нянек и прочих кормилиц я был очаровательным младенцем с кудрявыми волосами цвета спелой пшеницы, голубыми глазами и нежной розовой кожей. И пухленькими пальчиками с ноготками перламутрового блеска… Совсем не тот урод, который сидит перед вами теперь!
— Как трогательно, — прошептал Чарли и уронил на свою мохнатую щеку крупную мутноватую слезу.
— Царь стал искать во мне признаки сходства с опальным лекарем. Но их не оказалось! Наоборот, налицо имелись явные признаки, подтверждающие, что мой отец — царь Агапий! Например, родимое пятно в виде орла, распростершего крылья. Или веснушки на пятках, по сто сорок две на каждой. Именно такое число веснушек имелось и у самого царя. Я не буду говорить о том, что у меня, как и у царя, тоже были голубые глаза! Мой венценосный родитель понял, что совершил ужасную ошибку, поверив ничтожным слухам и посадив в темницу невинного человека. Он немедленно лично отправился к заключенному, дабы даровать ему прощение и осыпать милостями, но, увы, было поздно. Свершилось непоправимое!
— Что именно? — затаив дыхание, одновременно спросили Скалли, Молдер и Чарли.
— Несчастный лекарь лежал бездыханным на полу темницы. Тело его ссохлось и почернело, словно смерть наступила много лет назад, одежда превратилась в прах. И тут мой батюшка увидел еще одно неопровержимое доказательство того, что лекарь никак не мог обесчестить мою матушку. Сей загадочный целитель не имел на своем теле ничего, напоминающего главное мужское достоинство.
«О горе мне! — вскричал тогда царь Агапий. — Я в гордыне своей оклеветал невинного человека, и теперь на мое царство придут многочисленные напасти!» — «Отчего ты так думаешь, государь?» — встревожилась царица Митродора.
