десять секунд до запуска загорелся зеленый индикатор, сообщив об управлении модуля ракетного двигателя на гипергольном топливе. Затем, секунда в секунду, загорелся зеленый индикатор зажигания твердотопливной ракеты.
Рай выдохнул с облегчением. Он наблюдал за радаром, глядя, как скорость ракеты нарастает, твердотопливный ракетный комплекс разгоняет ее до семи g. Расстояние до Дерева быстро сокращалось.
— Все выглядит нормально, — отозвалась Энала.
Двадцать секунд. Все показания на приборной панели стабильные.
— Включаю внешние камеры, — объявил он.
Кадры, на которых Деревья Кольца взрываются в ядерном безумии, всегда хорошо смотрятся в кинохронике.
Десять секунд. Твердое топливо ракеты израсходовано. Ускорение упало до нуля. Сигнал с радара идеальный, на экране числа, обозначающие расстояние до Дерева, обнулились и слились воедино.
В наушниках раздалось громкое шипение, затем все затихло. Крошечные лучики яркого света сияли по краю шторок. Стрелки на циферблатах подключенных к корпусу радиационных приборов показывают максимальные значения. Индикаторы погасли из-за электромагнитного импульса бомбы. Рай затаил дыхание, поглядывая на приборную доску. Осталось лишь два желтых огонька. Один — от клапана давления в баках, он не имеет значения, там есть три запасных. Второй для сервопривода радара — опять-таки запасной, справится. Красным загорелся индикатор приемника всенаправленной радиоантенны. Рай немедленно включил резервную. В наушниках снова зашипело.
— Взрыв чистый, — донесся до него вопль Эналы сквозь треск. — Даже здесь видно.
— Рад слышать, Центр. Скажите всем, пусть празднуют Древопад. Системы работают нормально.
Он проверил индикатор высоты полета и включил РСУ.
— Похоже, вы маневрируете, «Свобода 2673», — сказала Энала, в голосе ее чувствовалось напряжение даже сквозь треск и шум.
— Подтверждаю, Центр, выполняю маневрирование. Хочу посмотреть, — просто сказал он.
Он развернул боковую часть «Свободы» в сторону Дерева и надел темные солнцезащитные очки перед тем как открыть жалюзи.
Вот она, идеальная сфера ослепительной белой плазмы — новое, но недолговременное солнце Бьенвенидо. Сфера быстро расширялась, тускнея по мере продвижения. На северной стороне поверхности появилась тонкая, словно луч, вспышка. Рай нахмурился. Конец луча начал изгибаться.
— Что за дрянь?.. — Тонкая линия, пересекающая бесконечную черноту, начала еще более сужаться. — Я вижу странное, — выдохнул Рай.
Он вытащил фотоаппарат из ящика и неловко содрал крышку объектива.
— О чем вы, «Свобода 2673»?
— Я вижу двигающийся объект.
Плазменная оболочка произошедшего взрыва становилась пурпурносиней, а затем полупрозрачной по мере того, как яркость ее уменьшалась. Тонкий след ионов почти исчез. Раю удалось быстро сделать три снимка.
— Что-то появилось из плазменной оболочки.
— Повторите, пожалуйста.
— Там что-то есть.
Он посмотрел в видоискатель камеры, пытаясь правильно сфокусировать объектив. Кончик гаснущей вспышки бесцельно извивался, постепенно рассеиваясь.
— УКБ начнет отслеживать перемещение обломков, когда плазменная оболочка рассеется. Сейчас слишком много ионизационных помех.
— Это не помехи, Центр. След объекта в плазменной оболочке искривился. Чем бы оно ни было, оно меняет курс. И ускоряется. Космический корабль!
Последовала долгая пауза.
— «Свобода 2673», пожалуйста, подтвердите: вы действительно заявили о присутствии в Кольце инопланетного космического корабля?
Раю не понравилось, что голос Эналы стал бесстрастным. Он представлял Центр управления полетами, как переглядываются десятки техников, сидящие за столами, и удивленно смотрят на Эналу, но никто не произносит ни слова.
— Подтверждаю, Центр. Кажется, я здесь не один.
— В данный момент вы все еще видите аномалию?
Рай прижался лицом к прохладному стеклу иллюминатора, чтобы увидеть максимальную панораму пространства. Теперь, когда плазменная оболочка рассеялась, он мог разглядеть куски Дерева, слабо светящиеся осколки, медленно плывущие в темноте. Один сегмент, примерно в километр длиной, — предположительно, конец шпиля. Из осколков образовался медленно расширяющийся центральный кластер.
«По крайней мере, я уничтожил 3788-П».
— Никак нет.
Он начал сомневаться в себе, но потом воспроизвел в уме увиденное. Перед глазами появилась тонкая нить светящихся ионов, которая выталкивалась из бурлящей оболочки, энергичные газы растягивались под действием невидимой силы.
«Нечто ускоряющееся создало этот след. Оно смогло выжить после взрыва атомной бомбы в триста килотонн. Но что?»
Рай скользнул обратно в кресло для ускорения.
— Центр, я включаю радар. Он может что-нибудь найти.
— Вас поняла, «Свобода 2673». Хорошая мысль.
Несколько минут Рай вглядывался в круглый экран. Остатки Дерева изображались в виде слабого тумана на радаре. Ничего другого, ничего, способного приблизиться к нему или ускориться в принципе.
— Все в порядке, Рай, — отозвалась Энала. — Мы предупредили УКБ, их радары просканируют эту область. Если там прячется корабль праймов, они его обнаружат.
Он моргнул от удивления, услышав эту почти еретическую фразу.
«Праймов нет, их больше не существует. Мать Лора пожертвовала собой, чтобы уничтожить их и спасти нас. Кроме того, корабли праймов оставляли за собой огромный след».
Привычки, приобретенные за время тренировок, взяли верх, и Рай пристегнулся, едва осознавая, что делает. Чем больше он думал об случившемся, тем меньше понимал: зачем космический корабль в такой близи от Дерева? Исследовать? Атаковать? Но Рай все больше убеждался: именно неопознанный объект и был причиной сбоя ракеты. Других причин нет.
«Откуда ж вы взялись? С какой планеты? Неужели нам ждать еще одного вторжения?»
Хотя Раю не терпелось обнаружить нарушителя, он понимал: корабль требует внимания. Пришлось перезапускать термический разворот. Системы нуждались в перезагрузке. Необходимо было снять показания, ввести обновленные данные. Центр управления полетами хотел, чтобы «Свобода» скорректировала курс.
Через два часа после взрыва «Свобода» вышла по орбите из тени Бьенвенидо. Солнечный свет проник в командный модуль, когда космический корабль утонул в ярком свете звезды класса G1. Рай всегда задавался вопросом, зачем Лора Брандт вообще потратила силы на то, чтобы классифицировать звезду; ведь им сравнивать светило не с чем. Если не считать планет, небо над Бьенвенидо было совершенно пустым. Конечно, он видел фотографии мутных пятен, снятых обсерваториями УКБ и университетов, но галактики находились слишком далеко, даже звездолетам Содружества потребовались бы десятилетия, чтобы добраться до ближайшей. Невидимый невооруженным глазом Бьенвенидо был обречен навсегда остаться в одиночестве. Бездна позаботилась об этом, выбросив горестных изгнанников в кромешную тьму без всякой надежды на возвращение.
Что-то блеснуло в вечной тьме по ту сторону иллюминатора — крошечная точка света высоко над далеким полумесяцем планеты. Это не Дерево. «Свобода» при таком развороте не давала обзор Кольца.
Рай расстегнул ремни и скользнул к иллюминатору. Солнечный свет освещал нечто. Некий объект в космосе. Расстояние не определить. Астронавт снова схватил фотокамеру и сделал несколько снимков, прежде чем из-за термического разворота объект исчез из поля зрения.
— «Свобода 2673», телеметрия показывает, что вы отменили термический разворот. У вас проблемы?
— Оно здесь, — прошептал он. — Оно со мной. Я его вижу.
— Что вы видите, «Свобода 2673»?
— Установил визуальный контакт. Чужак… преследует меня.
Рай посмотрел
