Во все стороны простирался темно-зеленый неровный ковер листвы, были видны его рваные края в тех местах, где деревья подступали к побережью. Медпункт отсюда казался кучкой белых кубиков, окруженных длинными вечерними тенями. Океан был пуст. Только на горизонте голубели округлые возвышенности – судя по всему, это были вершины гор большого, прячущегося за горизонтом острова. Данальта отрастил конечность подлиннее и указал в сторону далеких гор.
– Посмотрите, – сказал он, – я вижу птицу. А вы?
Мэрчисон изо всех сил всмотрелась в ту сторону, куда указывал мимикрист. Ей показалось, что она разглядела крошечную точку с неровными краями чуть выше линии горизонта, но такая мелочь ей запросто могла померещиться.
– Не уверена… – начала она, но тут же умолкла, в изумлении уставившись на толстый цилиндрический орган, который начал формироваться на голове у Данальты. – А что это вы делаете?
– Довожу до максимума остроту зрения, – сообщил мимикрист. – Устанавливаю хрусталик на наибольшем фокусном расстоянии от сетчатки и произвожу точную подстройку. В связи с тем, что устройство, предназначенное для наблюдения, состоит из органических материалов, а его опора заметно движется из-за ветра, резонно ожидать некоторых искажений, но я уверен в том, что получу вполне сносное изображение…
– Вы хотите сказать, что изображаете телескоп? – прервала его объяснения Мэрчисон. – Данальта, вы никогда не перестанете изумлять меня.
– Определенно, это какая-то птица, – сообщил Данальта, явно довольный комплиментом. – Маленькая, с широкими узкими крыльями и хвостом треугольной формы с неровными краями. Точные ее размеры на таком расстоянии определить трудно. Похоже, она коричневого или серого цвета, перья тусклые. У нее короткая толстая шея, но никаких деталей головы я рассмотреть не могу. Лапки она, судя по всему, подогнула на время полета. Крылья не шевелятся, так что скорее всего птица парит в потоках воздуха. Она близко к горизонту, но за него не удаляется.
– На моей родной планете нет птиц, – продолжал Данальта, – но я изучал некоторые их виды с точки зрения возможностей мимикрии. Пока внешний облик и поведение этой птицы позволяют предположить, что она напоминает грифа, обитающего на вашей родной планете. При таком расстоянии все остальное может носить только характер догадок.
– Давайте вернемся в медпункт, – негромко предложила Мэрчисон. – Хотелось бы оказаться там до захода солнца.
«Данальта обнаружил первую птицу на этой планете, – думала она, спускаясь с дерева, – и эта птица оказалась, судя по всему, эквивалентом земного падальщика со всеми вытекающими последствиями». Глупо было так расстраиваться из-за того, что казавшийся таким совершенным мир продемонстрировал первые признаки несовершенства, и все же Мэрчисон расстроилась.
Капитан Флетчер и лейтенант Доддс проявляли величайшую осторожность, что с радостью отмечал Приликла, но при этом демонстрировали ловкость на грани искусства.
На этот раз они воспользовались катером, которым обычно пользовались для эвакуации жертв космических катастроф, состояние которых было не слишком тяжелым и для транспортировки которых не были нужны носилки. В данный момент катер употребили для того, чтобы разместить ряд особым образом защищенных приборов на безопасном расстоянии от места проведения исследования. Все анализаторы были дублированы, причем некоторые из них – неоднократно, на тот случай, если бы какой-то из них, исследуя особо чувствительный участок, погиб при исполнении служебных обязанностей, как погибли датчики «Террагара».
Уже не в первый раз капитан напомнил всем участникам исследования, что аппаратурой и катером, хотя они и дороги, пожертвовать можно, но никак не теми, кто управлял катером и аппаратурой. Именно поэтому все были облачены в тяжелые, прочные скафандры с автономными источниками питания.
«Ргабвар» держался на расстоянии и оставался на связи.
Катер завис в нескольких метрах от участка обшивки чужого звездолета, содержащей повреждения. Затем катер свободно подсоединили к обшивке с помощью магнитной подушки, подвешенной на токонепроводящем тросе.
– Сэр, – проговорил лейтенант, когда они покидали катер, – доктор Приликла утверждает, что этот поврежденный участок обшивки, который он именует поверхностным ранением, судя по всему, потерял чувствительность, и потому мы спокойно можем именно там проникнуть внутрь корабля. Но не стоит ли нам проверить, не повреждены ли на данный момент и другие участки обшивки за счет утечки энергии или Других огрехов в системе датчиков? Я предлагаю провести несколько отдельных проб. Очень может быть, что этот металлический каркас уже мертв, и все наши предосторожности – пустая трата времени.
– Если вы способны сделать это, не убив себя, лейтенант, – отозвался капитан, – сделайте. Вы не возражаете, доктор?
– Не возражаю, – ответил Приликла. – Полученные таким путем сведения могут оказаться очень полезными, друг Доддс. Особенно если вам удастся обнаружить другую панель доступа, ближе, так сказать, к мозговому отсеку корабля. Если мы проникнем в корабль здесь, нам придется преодолеть по внутренним переходам почти половину его длины. Но будьте очень осторожны.
– Само собой, – усмехнулся Доддс. – Жизнь у меня всего одна, так я думаю.
Флетчер и Приликла наблюдали за тем, как Доддс, включив двигатель, разместился в нескольких метрах от обшивки и начал медленный облет корабля по спирали от кормы к носу.
Несколько раз лейтенант исчезал из виду, и тогда Приликла чувствовал, что капитан сдерживает тревогу, но вот Доддс появился снова, чтобы сообщить о находке.
– Сэр, – взволнованно проговорил лейтенант, – я обнаружил нечто вроде грузового люка. Он около десяти метров в диаметре, края его пригнаны к обшивке так плотно, что сначала я его не заметил. На крышке квадрат со стороной в два фута, под которым скорее всего находится механизм открывания люка. У одной из сторон квадрата располагается несколько кнопок, но я не стану к ним прикасаться, пока не пойму, для чего они предназначены, и если они закодированы, надо разобраться, в какой комбинации их нажать. Сейчас я приближаюсь к люку с датчиком. Прикрепил его магнитными подушками к обшивке. Включил. Пока никакой реакции.
Степень волнения капитана достигла пика, затем оно пошло на убыль. Он молчал.
– Датчик включен на минимальную мощность, – продолжал лейтенант, – поэтому получаемое мною изображение скорее обусловлено индуктивностью, нежели прямым контактом с нижележащими микросхемами. Оно очень тусклое. Система электропроводки очень сложная, она под током. Для того чтобы выяснить, какие именно провода подходят к кнопкам, мне придется сделать картинку более четкой, для чего я немного увеличу мощность… Черт подери! Эта треклятая посудина только что превратила мой датчик в «Террагар»! Прошу прощения, сэр, но нам нужен еще один датчик системы К-330. Первый только что приказал долго жить.
