— Я не собираюсь вступать ни в какой кружок, — возразил Шимон и ушел.
Рабочее время стало ничтожно коротким. Люди проводили большую часть дня в кружках и клубах. Шимон увидел, как на спортивной площадке перед институтом группа работников тренировалась по прыжкам в длину. А проходя мимо будки привратника, услышал монолог тени отца Гамлета и мог поклясться, что узнал голос доцента Шубы. Наверняка актер из него такой же плохой, как и физик. Нет, ему, Шимону, такая жизнь не по вкусу. Он проходил мимо самых роскошных магазинов на Вацлавской площади и раздумывал, что бы подарить Ольге. Ведь осталось же хоть что-то, сохранившее свою ценность. Сначала он хотел купить какой-нибудь замок или базу на Южном полюсе, но вся недвижимость стала общественным достоянием. Шимон остановился на золоте.
Выбрал чудесное, модное украшение, действительно роскошное. Его обслуживали две продавщицы — одна поопытнее, другая покрасивее. Обе смутились, когда он хотел заплатить.
— Но почему? — спросил Шимон. — Неужели драгоценности тоже раздаются бесплатно?
Старшая продавщица откинула штору и показала ему мастерскую. В маленьком помещении находилось человек двадцать.
— К нам отовсюду идут бывшие токари, сварщики и специалисты по точной механике. Ювелирная мастерская кажется им землей обетованной. Они обеспечены, работают здесь безвозмездно. И как замечательно! Выбранное вами украшение сделано бывшей работницей-текстильщицей. Золота у нас сколько угодно — это дешевый металл.
Бауэр понял: научные исследования, ремесла, искусство и спорт — теперь главные области приложения энергии. И люди довольны, если могут работать, потому что скука от безделья — самое страшное, что можно вообразить. Как там, на вилле у моря, так и здесь, в центре города, наводненного товарами. Даже обслуживание покупателей может стать удовольствием, если это занимает только шесть часов в неделю; тогда радуешься работе, потому что видишь при этом новые лица, получаешь новые впечатления.
Когда он возвращался на аэродром, газетчики выкрикивали последние новости. По привычке он взял газету. Взглянул на заголовки, и на мгновение у него потемнело в глазах: «ДЕНЬГИ ОТМЕНЕНЫ!» Его счет в банке погиб. Он, Бауэр, будет таким же, как Мрачек с его обесцененными чековыми книжками. Деньги отменены!.. Он стал обыкновенным человеком. Презренным лодырем.
В приморской вилле его поджидал Mpaчек. Уже подвыпивший. Шимон даже не удивился тому, что он здесь. Между Мрачеком и последними новостями была какая-то связь. Но Бауэра ожидало нечто худшее. Ольга покинула его. Она ушла с каким-то молодым модельером. Они вместе демонстрируют индивидуальные модели. Этот юноша задумал поднять портняжное ремесло до уровня искусства, для каждого человека создать одежду из специального, своеобразного материала, соответствующего его характеру и внешности. Он пользовался большим успехом, даже когда предлагал для приморского пляжа римские тоги, а для Нюрнберга легкие, прозрачные латы. Залог его успеха в том, что он индивидуален и неповторим, никакой автомат его не заменит. А Ольга любит преуспевающих людей.
Бауэр несколько дней пил с Мрачеком. Лишь через неделю старик отважился высказать свою просьбу:
— Прекрати все это, Шимон. Верни нас обратно. Ты этих дьяволов выдумал, ты их и уничтожь.
— Вы ничего не смыслите в физике, — печально усмехнувшись, ответил Бауэр. Он уже понял, что его изобретение обернулось против него,
Бауэр откупорил новую бутылку коньяку, Мрачек рассказывал, что ему удалось продержаться довольно долго. Когда уже невозможно было спекулировать новыми промышленными товарами, он занялся кружевами, потом антикварными вещами и, наконец, картинами. Но в городе открыли массовые курсы рисования, и теперь каждый встречный разбирается в картинах лучше Мрачека. За несколько месяцев в Роуднице обучили около двадцати новых художников; среди них один определенно талантлив.
— Наступил конец света! — выкрикивал пьяный Мрачек. — Наступил конец света! Отменили деньги. Пошли против человеческой натуры.
В ту же ночь Мрачек покончил с собой. И не онодин. Многие не выдержали бесконечных каникул у моря. А так как они умели только конкурировать со своими ближними или обманывать их, им пришлось уйти. Они вымирали как динозавры, как животные четвертичного периода при изменении климата. Шимон понял, от чего его хотела уберечь Ирена. Понял, что золотой век требует от каждого своего вклада. Эгоизм сейчас смертельная болезнь.
Шимон долго не мог найти работы — она стала редкостью. Пойти в институт к Ковалю он не решался. Ирена занималась биологическими исследованиями на Высочанах: там для нее оборудовали несколько освободившихся заводских складов. Наконец его приняли туда для работы над физико-химическими проблемами.
— Я рада, что ты вернулся, — сказала Ирена.
— Почему?
— Потому что многие утверждают, будто люди не могут изменить свой характер, будто они никогда не приспособятся к веку изобилия, о котором всегда мечтали. А ты доказал, что это неверно.
— Выполнил роль морской свинки? Провел опыт на самом себе!
Он все еще чуточку жалел себя. Но не хотел кончить как Мрачек. Хотел жить. Ирена улыбалась ему. «Быть может, она простит… Живет ли она все еще в нашем домике?»
Ирена проводила Шимона в лабораторию. Заведующий, совсем еще юноша, внося его в список, переспросил:
— Бауэр? Шимон Бауэр? Занятно! Вас зовут так же, как изобретателя автомата. Интересно, какова судьба этого человека?
Бауэр ничего не ответил.
СТЕЛЛА С «ТРЕТЬЕЙ ЗВЕЗДЫ»
Сразу же после окончания института моего друга направили на работу в Западную Чехию. В те дни — весной пятьдесят второго — международная обстановка была особенно напряженной. В Корее и Вьетнаме шла война, в Западной Германии проводились бесконечные «большие маневры», и пограничный городок, в который попал наш доктор Z, походил на огромную казарму. Гражданского населения там почти не осталось, и лишь в горах еще ютились люди. Добираться к ним приходилось в санитарной машине, а в зимнюю непогоду на тракторе — тягаче или в санях.
Однако история, которую я передаю со слов моего друга Z, произошла с ним вовсе не зимой, а солнечным июльским утром. В это утро настроение у доктора Z было особенно скверным. Еще бы! Ему скоро двадцать семь, и похоже, вся жизнь пройдет в этом медвежьем углу! И только дежурства в областной больнице приятно нарушают монотонное течение жизни. Тогда прием на медпункте вместо него ведет его коллега, доктор Кминек. Увы, Кминек постоянно находит всевозможные отговорки, чтобы увильнуть от работы: то у него болен ребенок, то жена затевает стирку, и он должен ей помогать, то ему необходимо ехать в Моравию к старикам-родителям. Все это Кминек преподносит с добродушной улыбкой, мило извиняясь, и отказать ему невозможно. Он старше и к тому же обременен семейством. Вот и сегодня у Кминека лекция на какой-то фабрике, иопять мой друг доктор Z не осмеливается протестовать… Но по этой причине у него было скверное настроение. И тогда он твердо решил: тряпкой больше не быть и обо всем заявить начальству! С какой стати он, доктор Z, должен приносить себя в жертву многочисленному семейству Кминека? Он отметил про себя, что этот человек неискренен, груб с медицинскими сестрами, по скупости вместо обеда ест лишь рогалик с колбасой и вообще — противный тип! Мой друг не переносил его. По какой причине — трудно объяснить. Он уже предвкушал удовольствие, готовясь немедленно позвонить заведующему. Но в этот момент два пограничника ввели в его кабинет странную особу.
