– Это многое объясняет, – продолжил Дермод. – Они ограничиваются химическим оружием потому, что в их задачу входит не уничтожить госпиталь, а сделаться его полновластными хозяевами. Император должен узнать местонахождение планет Федерации. А упорство, с каким они сражаются, вызвано, очевидно, страхом попасть в плен, ибо для них госпиталь – космическая камера пыток. Последнее же бестолковое нападение было, вероятно, организовано инопланетными дружками Империи – сорвиголовами, которых, скорее всего, не предупредили о наших средствах обороны.
Естественно, их гибель на руку Империи: теперь те, кто колебался, воевать или нет, отбросят всякие сомнения. И пойдут в союзники Империи, – подытожил он мрачно.
Командующий флотом умолк. Конвей не стал ничего говорить потому, что читал имперские материалы, которые посылались Вильямсону, и знал, что Дермод ничуть не преувеличивает. О'Мара, обладавший доступом к той же информации, тоже хранил угрюмое молчание. Но доктора Маннона как прорвало:
– Что за вздор! – воскликнул он. – Они же все переврали! Наш госпиталь вовсе не камера пыток! Они обвиняют нас в том, в чем виноваты сами...
Дермод притворился, будто не слышит, и сказал:
– Политическая ситуация в Империи нестабильна. При достатке времени мы могли бы сменить нынешнее правительство на более лояльное к нам. Я думаю, население рано или поздно так и поступит. Но времени у нас нет. К тому же нам нужно предотвратить распространение войны вширь и вглубь. Если к Империи присоединятся инопланетяне, положение станет чересчур запутанным, чтобы можно было с ним справиться, а истинные причины развязывания военных действий утратят всякое значение. Время мы можем выкроить, если продержимся тут достаточно долго, а вот что касается второй задачи – будем надеяться.
Он надел шлем и принялся закреплять его, но лицевой щиток пока не опускал. Маннон задал вопрос, который давно вертелся у Конвея на языке, но он помалкивал из опасения, что его сочтут трусом:
– А вы уверены, что мы продержимся?
Дермод на мгновение замялся, выбирая, как видно, между успокоительной ложью и правдой.
– Хорошо оснащенная во всех отношениях база в форме шара является с тактической точки зрения идеальной для обороны. И потом, если враг проникнет внутрь, её легко превратить в ловушку...
Останки доставленного Дермодом существа были переданы Торннастору, тралтану, диагносту и заведующему отделением патологии, который с жаром взялся за их изучение. Главный психолог отправился приводить в чувство тех, кто впал во временное безумие, а Маннон с Конвеем вернулись в свои палаты. Медицинский персонал откликнулся на сообщение о возможности нападения на госпиталь инопланетян двояко: здесь присутствовали и озабоченность тем, что война перестанет быть пустяковым конфликтом, и любопытство по поводу методов лечения раненых, принадлежащих к неизвестным опока видам.
Но, как ни странно, на две недели установилось относительное затишье.
К госпиталю подоспела подмога: новые корабли мониторов выстреливали своих навигаторов в спасательных капсулах, которые должны были возвратить их домой, и занимали отведенные позиции. При взгляде через госпитальные иллюминаторы складывалось впечатление, что флот заслоняет небо, что госпиталь – центр огромного звездного скопления, где вместо звезд боевые звездолеты. Зрелище было впечатляющее и успокаивало даже маловеров, а потому Конвей старался смотреть в иллюминатор по крайней мере раз на дню.
Однажды, возвращаясь с очередного любования величественной армадой, он столкнулся в коридоре с группой келгиан. Столкнулся – и поначалу не поверил своим глазам. Ведь все келгиане-ДБЛФ эвакуированы, он лично проводил последнего из них, и на тебе – около двадцати гусениц-переростков! Он пригляделся к ним повнимательнее и заметил, что ни у кого из них нет обычных нарукавных повязок с эмблемой медицинского или обслуживающего персонала. Серебристый мех келгиан испещряли круглые и ромбовидные пятна красного, синего и черного цветов, то есть ДБЛФ были солдатами. Конвей помчался в кабинет О'Мары.
– Я как раз справлялся о том же, доктор, – проговорил майор, показывая на экран видеофона, – только не в столь оскорбительных выражениях. Сейчас попытаюсь связаться с Дермодом, так что усмирите свой пыл и сядьте!
Несколько минут спустя на экране появилось лицо Дермода.
– Империя тут не при чем, господа, – голос командующего был ровным, но в нем сквозило нетерпение. – Мы не могли не сообщить правительству Федерации о том, что у нас происходит, хотя о нападении инопланетян сочли возможным не упоминать. Но почему вы отказываете нашим инопланетянам в патриотических чувствах? Те, кто находится в госпитале, и те, которые улетели, поняли, что должны нам помочь. Что вас так встревожило?
– Но вы утверждали, что не желаете распространения войны! – воскликнул Конвей.
– Я их сюда не приглашал, доктор, – резко ответил Дермод, – однако поскольку они здесь, я охотно воспользуюсь их услугами. По сообщениям разведки, следующая атака может быть решительной...
Маннон, которому Конвей за обедом передал свой разговор с командующим флотом, потемнел лицом. Увы, сказал он Конвею, все хорошее быстро кончается; теперь ввиду очевидности поступления инопланетных пациентов придется снова вспомнить о мнемограммах. Приликла, который поглощал спагетти, заметил, как удачно, что медики-инопланетяне все же не покинули госпиталь, причем на Конвея он в этот момент не смотрел. Сам же Конвей отмалчивался.
Следующая атака, сказал Дермод, может быть решительной...
Нападение произошло спустя три недели, в течение которых не случалось ровным счетом ничего, за исключением прибытия в госпиталь добровольческого отряда тралтанов и прилета корабля с планеты, о которой Конвей никогда раньше не слышал и на которой обитали существа класса ХЦХЛ. Постепенно выяснилось, что в госпитале они впервые, поскольку лишь недавно вступили в Федерацию. Конвей на всякий случай приготовил для них маленькую палату, наполнил её ядовитым туманом, который они именовали воздухом, и распорядился установить лампы, светившие ослепительно голубым светом, от которого ХЦХЛ были в полном восторге.
Атака началась как-то нехотя. Конвей наблюдал за сражением на видеопанели. Враги наступали тремя клиньями, которые были перехвачены на дальних подступах к госпиталю. На экране видны были лишь три сверкающих пятнышка, из которых вырывались порой отдельные искорки – корабли, ракеты, торпеды и вспышки взрывов. Все перестроения совершались как будто бы медленно, но эта медлительность была обманчивой, ибо звездолеты маневрировали при минимум пяти g, и только антигравитаторы спасали экипажи от участи быть размазанными по стенкам отсеков чудовищным ускорением, а ракеты набирали разгон до пятидесяти g. Огромные отражательные экраны, отводившие от кораблей известное число ракет и торпед, были невидимы, так же, как и захватные лучи, которые останавливали практически все реактивные снаряды, что сумели миновать защитные экраны. Впрочем, схватка была всего-навсего пробой сил, столкновением патрулей, прелюдией, увертюрой...
