Глава 10
Древние люди
Планета Земля
46 тысяч лет до нашей эры
За Урасом и Ирис закрылась дверь, разделявшая реальное земное время с плохо укладывающимся в трехмерном понимании миром, в котором остались Гор и Мили, не говоря про Межвременье. На секунду, не более, они оказались в темноте; Ирис инстинктивно прижалась к Урасу, но скоро под ногами раскрылась неяркая полоска света, освещающая и указывающая направление движения.
Они пошли по указанному Пирамидой пути и вскоре оказались в ангаре, в котором дожидались своего часа два летательных катера. Чтобы до конца развеять сомнения, Урас решил увидеть своими глазами изменения, которые произошли со временем, да и с самой Землей. Урас усадил Ирис в пассажирский отсек катера, а сам проследовал на место пилота. Включив приборную панель, он еще сомневался, глядя, что на календаре стоял год, больший на шестьдесят девять тысяч земных лет, чем когда они зашли в пирамиду и за ними закрылись двери. Урас привычным движением рук, доведенными до автоматизма, запустил несколько десятков кнопок и рычагов, проверяя исправность всех агрегатов катера, хотя на катере имелся исправный бортовой компьютер, который мог значительно быстрей произвести диагностику, но в связи с происшедшими шестьдесят девять тысяч лет событиями на Земле, старался как можно меньше доверять искусственному, пусть и примитивному разуму. Катер за долго-недолгое стояние в пирамиде был полностью исправен и готов к полету, хоть лети на Марс или Юпитер. Урас мысленно обратился к Пирамиде, чтобы ворота пирамиды открылись. Трехмерная человеческая логика не принимала многого из того, что произошло с Урасом, то, что он видел и ощущал. Разум через логику искал зацепки, чтобы опровергнуть то, чего не должно быть, потому что не должно быть никогда. Но мыслепросьба, вопреки логике, действовала: ворота раскрылись, освобождая пространство для взлета. Урас не стал рассказывать Ирис, как именно он это сделал; не все надо рассказывать женщинам; в этом он не сомневался; здесь и логика, и чувства совпадали во взглядах, лишний раз пугать женщину, притом любимую неизвестностями совсем не обязательно.
Урас сделал простой летный маневр и вылетел на катере на минимальной скорости из ангара, совершил круг вокруг пирамиды. Пирамида нисколько не изменилась, так же ярко сияла золотым сиянием. На этом схожесть видов острова до захода в пирамиду и после заканчивалась.
Безжизненный и мертвый остров Дем, оставшийся после страшной войны, предстал во всем своем новом великолепии. Тысячи дивных деревьев тянулись верхушками к солнцу, произрастая на склонах гор, мириады разноцветных цветов нарядным одеялом закрывали поляны. Из центра острова, из образовавшейся расщелины вытекали два больших ручья, бегущие в противоположные стороны, в которые по дороге впадали меньшие ручьи и ручейки, образуя две реки, спадающие шумными водами на добрую сотню метров вниз. Кругом были видны разнообразные животные и птицы, как в хорошем зоопарке. Вот только Урас к своему стыду не знал многих животных, видя их в первый раз. Животный мир никак не прореагировал на большую птицу, беззвучно парившую над островом, не видя пока в ней опасности для себя.
Ирис с восторгом в глазах смотрела на перемены, происшедшие с островом, с планетой. Небо не только над островом, а на всем видимом пространстве, открывавшимся из иллюминаторов катера, сияло полуденной чистотой. Внизу остров омывали прозрачные синевато-зеленые воды океана. И Солнце больше не пряталось от Земли, посылая свои живительные лучи, освещая все вокруг своим светом, согревая теплом.
Ирис подумала, что на Земле даже красивей чем в Межвременье, ибо придумать что-то более великолепное не под силу ни одному человеку. А попытки повторить эту красоту будут лишь копиями с картины Мастера, не более того.
— Как здесь чудно, милый! — обратилась Ирис к Урасу. — Словно мы в райском саду! Разве могли произойти такие изменения, пока мы были в пирамиде?
— Ирис, ты перестала доверять своим глазам, ты хочешь потрогать руками, чтобы проверить свое зрение. Все, что ты видишь на острове — это есть. Большая заслуга в этом, между прочим, принадлежит твоей подруге Хайли и капитану Линту; не один день потратили они на ландшафтный дизайн, завозя образцы дикой природы с разных уголков Земли, буря скважины, но, конечно, главная заслуга принадлежит Земле и Солнцу. Земля сумела и в этот раз справиться с творениями рук человеческих. А Солнце подарило нужное тепло и свет. Господи, дай нам разума не уничтожить этот рай еще раз! Господи, спасибо еще за один шанс! Ирис, я так тебя люблю!
— И я, милый, тебя сильно люблю. Сильно, сильно!
И в тот миг на Земле среди существ, населяющих ее, существовала любовь, любовь чистая и прозрачная, как утренняя роса, светлая, как божий день. Любовь, которой под силу если не все, то больше. Любовь, имя которой сама жизнь! сам Бог! И Земля это поняла, и Солнце это поняло, и стали они свидетелями тому. И если они умеют улыбаться, то улыбались они, и если умеют они радоваться, то возрадовались. И как прекрасна была Земля, когда на ней вновь появилась любовь! И решила Земля, что ради того, чтобы навечно на ней поселилась любовь, потерпит еще раз; может на этот раз сумеет выжить и будет жить вечно.
Катер, управляемый Урасом, с одним пассажиром на борту, с любимой и любящей Ирис, на крейсерской скорости для атмосферы летел к первой заданной точке, к первому месту, к первой стоянке приматов. Урасу предстояло определить совместимость приматов с людьми: оказались ли верны их расчеты, смогли ли приматы сделать поистине гигантский скачек в своем развитии.
Урас включил прибор, определяющий исходящее с земли тепло. И скоро на мониторе отобразился костер, с 'языками' настоящего огня. Форма костра говорила об искусственном происхождении огня.
— Неужели они научились добывать огонь? — удивленно произнес Урас.
— Кто, Урас?
— Наши приматы, больше некому. Невероятно!
— А ты не ошибаешься?
— Думаю, что нет. Уж очень костер правильной формы, а рядом с костром находятся существа с температурой тела близкой нашей. Очертания еще не отчетливые сигнал достаточно слабый. Но скоро мы сможем увидеть на экране их изображение. Кажется, они что-то жарят на огне.
Урас и Ирис с огромным интересом смотрели на экран бортового монитора, где с каждой секундой все отчетливее просматривались силуэты, а вскоре они увидели и их.
