- Как поживаете, сеньор...-невпопад пролепетал молодой человек, хватаясь за одежду.
Редактор на подгибающихся ногах добрел до стула и присел, держась за сердце. Сердце стучало неистово, кружилась голова, подступала тошнота. Супруга зарылась с головой в одеяло...
Мир рушился! Его собственный мир, еще утром такой прочный и удобный. Летело к чертям все, чем жил он с юности и что считал единственно для себя приемлемым. Всегда было у него два мировоззрения: одно, тайное, для себя, другое, применительно к обстоятельствам,- для произнесения вслух. Сейчас оба мировоззрения почему-то сместились в одно... Это было страшно, опасно. Как теперь жить?!
Но сердцу стало легче. Сердцу было все равно... Редактор встал и вышел из спальни.
На улице повстречал он извозчика на полудохлой кляче. Остановил и велел ехать в квартал святой Марии Магдалины, веселый квартал, куда редактору солидной газеты в обычные нормальные дни грешно показываться.
А теперь-какое это имело значение?
И здесь, в третьеразрядном заведении, обрел он наконец необходимую передышку от треволнений дня. Сидел в грязноватом зале, пил что-то очень крепкое. Кто-то подходил, что-то предлагал-он вяло отмахивался.
Он провел ночь в дешевом номере, на железной кровати, не раздеваясь. В дверь стучали, он всех посылал к черту. Утром, несчастный, с головной болью, опять сидел в баре над стаканом мутной мерзкой жидкости. Жидкость помогала плохо.
Через вращающуюся дверь в бар протиснулся грузный седовласый сеньор в расшитом голубом мундире без эполет. Редактор не поверил глазам, узнав в раннем пришельце не кого-нибудь, а самого министра полиции сеньора Карреро. Редактор прикрыл лицо стаканом. Но поразмыслив, решил, что если министр прибежал в кабак спозаранку, то уж отставному редактору здесь тем более самое подходящее место. Он помахал генералу рукой и улыбнулся гостеприимно и нахально,
- Не составите ли компанию, генерал?
Министр посмотрел невидящим взором, сказал:
"А, все равно..." - и подсел к столику. Они выпили, потом еще выпили.
- Что у нас творится, генерал?-спросил редактор.
В нем опять проснулся дух газетчика.
- Бывший генерал,-поправил сеньор Карреро и жадно осушил третий стакан.
Бывший генерал, бывший министр полиции немножко утешился и поделился нерадостными воспоминаниями.
В пятом часу утра генерала разбудили и доставили в правительственный дворец солдаты дворцовой охраны. Одновременно к подъезду, подкатила открытая машина, в которой сидел командир охраны полковник Либель и взвод его солдат,
- Мы прекрасно могли бы обойтись без вас, Карреро,-сказал полковник, вылезая из машины.-Ноя хочу, чтобы наше дело выглядело солидно. Не пяльте глаза, ничего особенного не произойдет. Просто смена правительства. И вы, как понимаете, если не окончательный дурак, теперь уже бывший... я хочу сказать, бывший министр, будете свидетелем государственного переворота. Следуйте за мной к президенту.
Дежуривший в покоях президента сержант доложил полковнику, что "старый хрыч дрыхнет у себя в спальне". Либель приказал разбудить. Минут через десять худой, как стручок акации, обрюзгший спросонья старик, застегивая сюртук, вошел в приемную залу. Оглядел присутствующих и сказал:
- Уже? Впрочем, я так и думал.
Он погладил себя по жиденьким волосенкам, зевнул и спросил;
- Мне надо сейчас бежать в Штаты? Или что мне надо делать?
Полковник Либель, прикуривая сигарету, молча рассматривал президента.
- Кстати, полковник,-старик сел в кресло,-вы намерены объявить правителем себя? Смешно. Но ничего, бывает...
Полковник бросил спичку на ковер, растер ботинком и обратился к старику:
- Вы уже отправили свой капитал в Штаты?
- Разумеется! Когда в стране волнения, следует ожидать переворота. В таких случаях экс-президенты бегут в Штаты. Куда же им еще? Там они могут понадобиться. А если не понадобятся, то вот тогда-то и пригодятся деньги. Учтите эту традицию, полковник, я полагаю, что и вы кончите тем же. Хотя, судя по всему, вам придется хуже... Надеюсь, вы дадите мне машину до границы? Мой личный "роллс-ройс" сейчас уже в Калифорнии.
- Машины вам не будет.
- То есть? Не собираетесь же вы меня расстреливать? Это не принято! Наконец, американские представители...
- Американским представителям вздумалось оставить вас в президентском кресле. Смешно. Но ничего, бывает,,.- полковник платил президенту его же монетой.- Почему-то вы их устраиваете. Но при вас приказано быть мне-таково распоряжение посла. Передадите мне все полномочия власти. По радио выступите в десять часов. Если у вас получится, пообещайте что-нибудь народу-тут уж не мне вас учить. Прежнее правительство с этой минуты распущено. Янки считают, что такие мероприятия могут разрядить напряженность. Если же разрядки не произойдет, тогда всем будет очень плохо. Вам что-нибудь непонятно?
Президент посмотрел на полковника с явным уважением.
- Вас не зря обучали в Штатах, полковник. Значит, выступление по радио в десять? Тогда, с вашего разрешения, пойду еще вздремнуть. Передайте мою признательность господину послу.
Так произошла смена правительства, "избранников народа". Главные действующие лица прекрасно понимали друг друга, ибо служили одному хозяину. На огорчение бывшего министра полиции никто не обратил внимания. Уже садясь в машину, полковник Либель сказал:
- Вы свободны, Карреро. Полиция поступает в мое распоряжение. Рекомендую вести себя смирно.
Полковник засмеялся и приказал шоферу:
- В американское посольство.
Машина умчалась.
От выпивки Карреро отмяк и чуточку повеселел. На редактора же опять навалилась тоска. Вот и правительство сменилось... Нет, бежать, бежать за границу! От мерзкого пойла тошнило. Он оставил экс-министра и пошел проветриться в сквер.
Глава 21.
На бетонном столбе у фонтана захрюкало, мяукнуло, затрещало, и дюралевый громкоговоритель выдохнул:
- Внимание! Внимание! Слушайте речь президента республики!
Последовали непонятные шорохи, приглушенные голоса.
- Долго он молчал,-сказал Багров, глядя на репродуктор.
- Ты сам заткнул ему глотку,- подмигнул Слейн.
Рамон и Челли подошли к столбу и задрали головы. Только редактор безнадежно махнул рукой-он и без того был набит всякими новостями, каждая из которых могла бы втроа увеличить тираж "Экспрессе".
- Дамы и господа!-услышали они старческий голос президента.-Граждане республики! Господь покарал нашу страну. Провидению угодно было поразить кроткий наш народ страшной язвой неверия и смуты. Правительство с помощью божьей, а также добродетельных джентльменов из дружественных нам держав старалось сделать все для благоденствия и процветания народа...
