— Не знаю, внучек. Может, убивать никого не придется, если Цирцея встретит нас по-человечески, соблюдая законы гостеприимства— ответил Деметрис, открывая вещевой мешок. Вынув несколько предметов необычного вида, он рассовал их по карманам охотничьей куртки, сшитой из какого-то тонкого, но невероятно прочного материала.
— Деда, а тебе сколько лет? Чтобы совершить столько подвигов, сколько совершил ты, одной жизни недостаточно— попытался втянуть его в разговор любознательный правнук.
— Наверное, уже сто двадцать пять или сто тридцать, но точно не двести, как считают некоторые. Впрочем, погоди: твоему деду Медвежонку, царствие ему небесное, в этом году должно было бы исполниться ровно 100 лет. Я сосчитал это недавно, когда меня мучила бессонница. Следовательно, мне… — недоговорил Деметрис, и раскашлялся так, что у него изо рта брызнула струйка крови.
— Деда!!! — испугался Авесалом.
— Не переживай, я скоро поправлюсь— обнадежил он мальчонку и предложил немного позаниматься геометрией и арифметикой. Авесалом оделся, нашел подходящую палку, нарисовал на песке два прямоугольных треугольника и приступил к доказательству теоремы о площади квадрата, построенного на гипотенузе. Дорогому читателю эта теорема известна по фамилии греческого философа и математика Пифагора, но для Деметриса и Авесалома ее первооткрывателем являлся илиноец Клеомен из Айхеноя. Задав по теме несколько вопросов и удовлетворившись ответом, Деметрис попросил Авесалома набрать и принести ему 24 круглых камушка. При помощи этого наглядного пособия он, просто и доходчиво, объяснил правнуку переместительный закон умножения, а затем отпустил купаться. Пока Авесалом отсутствовал, Деметрис, как это часто бывает с людьми пожилого возраста, незаметно задремал и очнулся, услышав голос 18-летней дочери Дарьи, которая решила его проведать и заставить поесть, хотя бы козьего сыра, головку которого она нашла в рюкзаке своего запасливого, но жадноватого супруга. Дорофей был вместе с ней и, кроме сыра, готов был предложить уважаемому тестю вяленую оленину, нарезанную, чтобы он мог ее разжевать, тонкими, просвечивающими ломтиками. От сыра Деметрис категорически отказался, сославшись на слабый желудок, но перед олениной не устоял, и с удовольствием ее попробовал.
— Отец, признайся, на этом острове ты был, наверное, уже много раз. Даже тогда, когда меня не было на свете? — обратилась к нему Дарья — вылитая копия его последней жены Кассандры, еще довольно крепкой и жизнерадостной 50-летней женщины.
— Если честно, то я прожил на этом острове 16 лет— сознался Деметрис.
— Значит, вы знакомы с волшебницей Цирцеей, и она не превратит нас в морских коров! — обрадовался Дорофей — трусоватый малый, несмотря на мужественный вид и накачанные мускулы.
— Надеюсь, что этого не произойдет. Если она жива и здорова, и именно та, за которую я ее принимаю, то наша встреча произойдет без кровопролития— ответил Деметрис спокойным и уверенным голосом. Вскоре к ним присоединилась Ефросинья, оставив своего мужа Юлия на ладье отдыхать и набираться сил для будущих супружеских и военных подвигов. Младшей дочери Деметриса едва исполнилось 17 лет, и была она ему не родной, а приёмной, хотя об этом и не догадывалась.
Девушка была так хороша собой, что на родине Деметриса в Тхэбае даже поговаривали, будто зачал он ее не с Кассандрой, а с прекрасной нимфой (океанидой) Дионой, с которой познакомился во время путешествия за «золотым руном». Ефросинья тоже хотела знать о владычице острова Кипрос:
— В каких родственных отношениях Цирцея состоит с богами и нимфами, например, с Дионой? — задала она Деметрису вопрос, который его, конечно, рассмешил.
— Наберитесь терпения. Скоро вы все узнаете— улыбнувшись, пообещал он дочерям, одну из которых (Ефросинью) ему 17 лет тому назад подкинули, не предоставив при этом никаких объяснений в виде примечательной одежды или ювелирных украшений. Убедившись в том, что все отдохнули, Деметрис решил продолжить путь вокруг острова, который он когда-то открыл и нанес на карту Байкальского моря. От Кипроса до ближайшего (северного) побережья Байкала было не так далеко — около 150 стадий (100 км), однако беспрестанные густые туманы и сильное течение препятствовали перемещениям между материком и островом кратчайшим путем, как под парусом, так и на веслах. Легче и безопаснее всего к острову можно было подойти дальним путем, с юга, в начале лета, пользуясь попутным юго-восточным ветром. Вначале илинойцы, покинув гостеприимный Коровий залив, шли под парусом, а затем, когда ветер подул им навстречу, велиты взялись за весла. Не успев устать, они доставили легкую ладью в маленькую бухту. Возгласы восхищения и удивления вырвались у спутников Деметриса при виде белого двухэтажного дома с колоннами, окруженного оградой из грубо обработанного камня. На галечном пляже было пустынно. Деметрис приказал велитам сушить весла, доставать щиты и держать наготове пращи и дротики. Сам же он, не спеша, вынул из кожаного чехла черный продолговатый предмет с круглым отверстием и вставил в него нечто, похожее на рукоять меча. Воины облегченно вздохнули: их предводитель не забыл захватить с собой свой знаменитый «огненный клинок» — подарок лучезарного Аполлона. Они не исключали того, что и сам Деметрис, на самом деле — один из земных сыновей самого почитаемого илинойцам божества, и только из-за скромности скрывает свое божественное происхождение. Некоторое время они пробыли в ладье, напряженно всматриваясь в сторону дома и леса, который скорее следовало назвать прекрасным садом фруктовых деревьев. Спокойное поведение птиц свидетельствовало о том, что за деревьями и за оградой дома не прячутся люди, готовые встретить их тучей стрел и градом камней. Деметрис выбрался из ладьи и, стоя на мелководье по колено в воде, взял наизготовку «огненный клинок». Зрение у него, конечно, было не то, что прежде, да и рука уже не так крепка, но в случае угрозы он мог своим малым 12,7-мм пистолетом-пулеметом наделать много шума. Жаль только, что обойма, вмещающая двадцать девять патронов, у него была последней. Илинойцы вытащили ладью на берег и направились к воротам, обитым металлическими листами. Металл по цвету и блеску напоминал бронзу.
Деметрис приказал постучать. На стук никто не отозвался. Потянулись минуты напряженного ожидания. Деметрис велел всем заткнуть уши, настроил на пистолете-пулемете переводчик режимов огня и произвел одиночный выстрел. Воины побледнели, а Дарья, Ефросинья и Авесалом от страха чуть в обморок не упали. Выстрел вызвал небывалый переполох среди пернатых обитателей фруктового сада и эхом прокатился далеко вокруг. Деметрис приказал потолкаться в дверь, чтобы выяснить, как она заперта: изнутри или снаружи. Дверь оказалась запертой изнутри, на деревянный засов, и это означало, что в доме кто-то есть. И этот кто-то вскоре дал о себе знать взволнованным женским голосом на непонятном илинойцам языке:
