— Он там, в «Редуте»? — спросил Олми.
— Не много вам сообщили полезного, да? — сказала она едко. — Будто хотят, чтобы у нас ничего не получилось.
— Он погиб?
— В «Редуте» его нет, не знаю, назвали ли бы вы это смертью. Можно мне рассказать, что это значит и что мы на самом деле сотворили?
Рай Орнис развел руками.
— Пожалуйста.
— Мне по наследству достались записи, относящиеся ко временам еще до запуска «Пушинки». Мои предки имели доступ в духовный мир. Все они видели призраков. Старых призраков, не тех, что теперь используются вместо слуг. Кое-кто писал об этом в своих дневниках. — Она коснулась нижней губы. — Полагаю, одним из этих призраков был мой муж. Я поняла. В моей мировой линии еще до моего рождения все видели одного и того же призрака — моего мужа. А теперь и я его вижу.
— Трудно представить себе призрака такого рода, — промолвил Олми.
Пласс подняла взгляд к потолку и положила руку на Библию.
— К чему бы мы ни подключились — будь то мир чистого порядка или еще что-нибудь, — оно просачивается в Путь и в «Пушинку». Словно гусеница, лезет вверх по нашим жизням, хватает события и… ползет обратно, может быть, даже вперед во времени. Нас заставляют молчать. Я молчу… но муж, когда возвращается, рассказывает мне кое-что. А другие, слышат ли они… сообщения? Послания из «Редута»?
Рай Орнис покачал головой, но Олми показалось, что он имеет в виду не просто отрицание.
— Что случилось, когда врата превратились в брешь?
— Мой муж, — Пласс побледнела, — был возле врат, вместе с мастером-открывателем Томом Исой Данной.
— Один из лучших, — вставил Рай Орнис.
— Врата в порядок были вторыми. Сначала открыли колодец в устойчивый мир, служивший нам сырьевой базой.
— Так всегда делают на дальних станциях, — пояснил Флинч.
— Когда открыли вторые врата, меня не было, — продолжала Пласс, глядя то на Флинча, то на Олми. Ни тот, ни другой ей, похоже, не нравился. — Я находилась на вспомогательной станции, примерно в километре от врат и в двух — от «Редута». Там уже была атмосферная оболочка и немного почвы. Мы с мужем высадили быстрорастущий сад. Когда сообщили об открывании вторых врат, муж был с Исой Данной. Сер Енох приехала на тракторе и сказала, что все хорошо. Мы — небольшая группа ученых — устроили праздник, открыли несколько бутылок шампанского. Через два часа пришло сообщение о каких-то неполадках. Мы вышли из домиков — как раз опускался разведчик с главного вихрелета. Енох опять отправилась к вторым вратам, к Исе Данне, и мой муж тоже должен был быть там.
— Что вы видели?
— Сначала ничего. Мы сидели в домиках и следили за происходящим по мониторам. Иса Данна с помощниками работали, разговаривали, смеялись. Иса Данна был так спокоен, он просто светился гениальностью. Вторые врата выглядели нормально — колодец, купол… Но прошло несколько часов, и люди вокруг врат стали похожи на пьяных. Все сразу. Из врат появилось что-то, что их опьянило. Они говорили о какой-то тени.
Пласс посмотрела на Олми, и он понял, что раньше, до всего этого, она была очень красива. Впрочем, ее красота проглядывала и сейчас.
— Мы увидели, что врата затягивает какая-то дымка. Помощники открывателей, ученики Исы Данны, находившиеся в домиках, сказали, что врата вышли из-под контроля. Они это почувствовали через свои ключи, подчиненные ключу мастера.
Ключами назывались аппараты для создания порталов в другие времена, другие вселенные, «за пределы» Пути. Выглядели они обычно как небольшие шары на рукояти.
— Сколько там было открывателей? — спросил Олми.
— Два мастера, семь подмастерьев.
Олми повернулся к Раю Орнису. Тот поднял руку, призывая к терпению.
— Со стороны врат пришел небольшой грузовик. Его мотало из стороны в сторону, а люди в нем кричали и хохотали. Потом все, кто собрался вокруг грузовика — в домиках почти никого не осталось, — тоже стали кричать. Яра, помощница, схватила меня — я была к ней ближе всех — и сказала, что надо залезать в разведчик и возвращаться на вихрелет. Она сказала, что никогда не испытывала такого чувства. По ее словам, они ошиблись и открыли врата в хаос. Я о таком никогда раньше не слышала, но она, похоже, считала, что если мы немедленно не покинем станцию, то погибнем. Нас было четверо: двое мужчин, Яра и я. Больше до разведчика никто не добрался. Вокруг все было скрыто тенями. Все были как пьяные, смеялись, орали… — Пласс замолчала и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. — Мы поднялись и направились к вихрелету. Остальное есть в записях. Последнее, что я видела, — «Редут», окруженный каким-то вихрем, похожим на чернила, расплывающиеся в воде.
Флинч было заговорил, но Пласс прервала его:
— Двое других на вихрелете, мужчины, оба попали под поражение. Они вышли из дымки, окружавшей грузовик, и Яра помогла им забраться в разведчик. Яра… ее никто, кроме меня, не помнит.
Флинч несколько мгновений подождал и сказал:
— Когда разведчик долетел до вихрелета, на борту были только двое — вы и еще один человек, неопознанный. Второго мужчины там не было, а помощника открывателя врат по имени Яра никогда не существовало.
— Они были, были.
— Не важно, — нетерпеливо сказал Рай Орнис. — Иса Данна слишком хороший мастер, чтобы открыть врата в хаос. Он знал указывающие на это признаки и ни в коем случае не завершил бы открывание. Но при сцеплении или подчинении качества могут перейти в свою противоположность, если открыватель потеряет контроль над процессом.
— Врата в порядок — а подчиненные ключи ведут себя так, будто дело пахнет хаосом? — спросил Олми, пытаясь уловить все детали.
Рай Орнис не хотел вдаваться в дальнейшие подробности.
— В нашей мировой линии их больше нет. Сер Пласс помнит, что с Енох и Исой Данной было сто двадцать человек, из них два мастера-открывателя и семь помощников. На «Пушинке» имеются досье лишь на восемьдесят человек, в том числе — на одного мастера и двоих помощников.
— Я осталась жива. Вы меня помните, — с отчаянием в голосе сказала Пласс.
— Вы есть в наших записях. Вы живы, — подтвердил Рай Орнис. — Но почему — мы не знаем.
— А что с другим выжившим? — спросил Олми.
— Нам неизвестно, кто это был.
— Покажите ему другого, покажите Номер 2. Пусть видит, что бывает, если остаешься жив, но не возвращаешься, — сказала Пласс.
— Переходим к следующему пункту нашей программы, — сказал Рай Орнис. — Если, конечно, ты готов, сер Олми.
— Может, я никогда не буду готов, сер Рай Орнис, — ответил Олми.
