– со мной все в порядке.
– Извини, Кол. Но он предназначен для военных целей Шрива. Если ты отправишь с помощью него сообщение, нас найдут.
Выругавшись, он крепче сжимает хэндскрин.
– Он настроен только на сетевые каналы с пропагандой вашего города. Это безумие какое-то! В новостях передают, якобы моя мать грозилась тебе навредить. А уничтожение моего дома стало чем-то вроде спасательной операции.
– Не ищи здесь логики, Кол. Просто так устроен наш город.
– Знаю, – вздыхает он. – Мы долгие месяцы изучали его. Ваши каналы передают только то, что им велят.
– Я тебе больше скажу. Жители Шрива боятся моего отца, но обожают Рафи. Целую ночь они считали, будто она мертва и им придется иметь дело с ним. А теперь они настолько рады ее чудесному спасению, что поверят во что угодно.
– То же самое говорит и наша команда психологов. – Кол отрывает взгляд от экрана. – Каждому жителю Шрива известно: он – убийца. Но когда рядом с ним стоит Рафи, он также предстает отцом. Именно она делает его человеком.
Мне приходится отвернуться. Я всю жизнь живу с этой правдой, но никто ни разу не произносил ее вслух.
– А что, если все узнают о существовании другой Рафи? – продолжает Кол. – О дочери, которую он бросил? О девушке с дюжиной переломанных во время тренировок костей, обученную убивать?
Я вспоминаю жалость на лице Арибеллы, когда та сообщила мне результаты сканирования моего тела.
Это ненормально.
Лицо Кола вдруг озаряется.
– Тогда он перестанет быть отцом. Мы сможем ему навредить. Показать всем, что он… – Кол замолкает. – Ты в порядке?
Я отрицательно качаю головой. Мне трудно дышать.
Стоит Рафи появиться на вечеринке, как тысячи людей принимаются следить за ней и обсуждать: ее наряд, ее окружение. Но сколько взглядов будет приковано ко мне, если я раскрою ужасную правду о нас?
Миллионы.
Я исчезну. Окончательно перестав существовать.
– Кол, я никогда ни с кем не делилась этой тайной. А ты просишь меня рассказать о ней всему миру.
– Ох, я не подумал… – Он замолкает. Потом встает и берет меня за плечи.
Мир потихоньку перестает раскачиваться.
– Это твой секрет, и тебе решать, – говорит он. – Не мне.
Я раз, потом два прокручиваю в голове его слова, пока не осознаю их смысл.
Он обещает не бросать меня.
Я делаю глубокий вдох.
– Почему ты переживаешь за меня, Кол? После всей моей лжи? После того, что тебе сделал мой отец?
– Все сложно, – отвечает он.
Я поднимаю на него глаза. Неужели между нами по-прежнему что-то есть? Даже после случившегося?
– Если ты публично выступишь с правдой, то сумеешь навредить своему отцу.
– Я хочу ему навредить.
Как только я произношу эти слова, меня охватывает знакомое волнение – предвкушение грядущей битвы. По венам растекается ток, но вызван он отнюдь не борьбой.
Первый раз в жизни я могу пустить в ход не только кулаки.
Моя правда так же сильна.
– Когда будешь готова раскрыться, я тебе помогу, – произносит Кол. – Не стану говорить за Рафи. Но между нами, Фрей, до сих пор заключен союз.
Я встречаюсь с ним взглядом. Он впервые обратился ко мне по имени – моему имени. Впервые из тех немногих, кому я назвала его сама.
Поэтому я не могу не спросить…
– Союз? И это все?
Он отводит взгляд.
– Тут тоже все сложно.
Во мне вдруг просыпается ярость.
– Ну, конечно, сложно, Кол! Ты же сын образованной правящей семьи, а я урод, который всю жизнь прятался в тайных закоулках. Машина для убийств! Дочь…
– Дело не в этом, Фрей. Мне нужно тебе кое-что сказать, о том поцелуе.
Я отступаю назад.
– Что ты имеешь в виду?
Какое-то мгновение он медлит, а после качает головой.
– Для начала позволь мне показать, почему мы здесь оказались.
Он подводит меня к окраине поляны.
– Раньше здесь был аэропорт ржавников, – говорит он.
Я помню его долгие путаные поиски идеальной области для зарядки скайборда.
– Значит, это место ты искал?
Кол кивает и показывает рукой на взлетно-посадочную полосу:
– Мы выбрали его, поскольку для его поиска не требуется навигационного оборудования. С неба очень заметен отсутствующий участок леса.
– Выбрали для чего? – интересуюсь я.
Ничего не ответив, Кол заводит меня под навес, образованный кронами деревьев, в дальнем углу поляны.
Несмотря на полуденное солнце, тут прохладно. Стоит мне на миг включить режим тепловидения, как я тут же замечаю снующих повсюду животных. Все они мелкие и не представляют угрозы, поэтому я возвращаюсь к своему обычному зрению, но руку с ножа не снимаю.
– Смотри под ноги, – предупреждает он. Перед нами открывается крутой склон вниз.
Мы спускаемся в углубление, напоминающее кратер. Только все его четыре стороны необычайно прямые, а кратеры не бывают квадратными.
– Еще одни руины?
– Основание башни, бывшей частью аэропорта. – Кол слегка покачивается, ступив на осыпающийся камень, но быстро восстанавливает равновесие. – Весь металл растащили сотню лет назад.
– Однако внизу до сих пор можно отыскать что-то ценное?
Обернувшись, он озаряет меня улыбкой, а после продолжает спуск.
Стены кратера уже рассыпаются от старости – не слишком-то тут безопасно идти. Зато у меня есть время подумать.
Каким образом все это связано с нашим поцелуем?
И что он хотел сказать словами «Все сложно»?
На дне кратера обнаруживается ровный участок земли прямоугольной формы, размером с бальный зал Палафоксов. В темноте вырисовываются длинные и тонкие очертания деревьев, устремившихся к свету своими ветвями.
Кол принимается что-то искать.
– Меня приводили сюда всего однажды, два года назад. Поэтому может уйти…
Он резко останавливается, ударяет ногой по земле.
По кратеру разносится глухой звук.
Через пять минут из-под упавших веток и листьев мы откапываем дверь, выполненную из какого-то камуфляжного пластика.
– Ни грамма металла. – Кол опускает правую ладонь на замок. От прикосновения пластик загорается. – Мы сделали все возможное, чтобы это место не вызывало интереса у спасателей.
Дверь со стоном открывается, и под ней оказывается пустое черное пространство. В ноздри бьет затхлый запах наносредств от плесени и влагопоглотителя.
– Свет, – отдает приказ Кол.
Как только загораются лампочки, он вновь улыбается.
– Осторожнее, – предостерегает он. – Тут шаткая лестница.
Площадь бункера, как его называет Кол, достигает размеров частного бассейна моего отца.
Низкий потолок выполнен из того же пластика, что и дверь. Дюжина колонн удерживает лесной массив над головой. И все внутри создано из настоящего дерева, никакого металла.
Место скрыто действительно хорошо.
Вдоль стен тянутся полки с пластиковыми контейнерами. На каждом из них установлен
